Гостеприимство, проявленное гномами к двум беглецам из людских земель, объяснялось просто. Во-первых, Агар-Имрук, будучи одним из древнейших городов, ныне постепенно приходил в упадок. Жители покидали его по мере того, как истощалась порода, из которой добывали металлы и драгоценные камни. Потому многие дома оставались бесхозными… и свободными для приезжих.
Во-вторых, даже спокойное увядание Агар-Имруку оказалось недоступно. У нижних ярусов завелась какая-то погань: чудовищные твари, вылезавшие из совсем уж глубоких подземелий. Сначала они атаковали только рудники, а затем, осмелев, стали прорываться уже и в дома. И не щадили никого и ничего — разрушая и разрывая много больше, чем могли сожрать.
Город отражал набеги хтонических созданий на пределе сил. И ни один умелый боец не был здесь лишним. Независимо от того, принадлежит боец этот к Подгорному Народу или пришел извне.
Вот потому, за Нор-Брангом, в предгорьях гномы-стражи охотно отворили перед парочкой беглецов исполинские ворота, проделанные прямо в скале. Когда узнали, что один из беглецов — воин-наемник. Вернее, не отворили сами, а велели неведомой силе развести огромные каменные створки. Пропуская Даррена и Ирайу в новую жизнь. Не ахти какую удобную, но по крайней мере быстро наладившуюся.
Для бывшего наемника время проходило в охоте на хтоников — в одиночку или в составе целой группы. Работы было много: порой одна вылазка растягивалась на два-три дня. Платили же охотникам куда меньше, чем Даррен зарабатывал в южных землях. Но все-таки платили. А значит, позволяли беглецу снова встать на ноги.
Тем более что цены в Подгорном Королевстве тоже отличались. Еда в лавках Агар-Имрука сплошь была привозная. И потому стоила намного дороже, чем на рынках Мирха или владений Белого Ордена. Зато оружие и снаряжение, эта главная статья расходов любого воина, оказались на диву дешевы. Да к тому же отменного качества. Так что уже к концу первой недели Даррен обзавелся тяжелым доспехом, непробиваемым, кажется, ни для меча, ни для иного человеческого оружия.
В отсутствие Даррена Ирайа понемногу обживалась в городе гномов. Те не возражали и относились к чужачке без всякого предубеждения. Более того, хождение в лавку, возня на кухне и уборка в немаленьком жилище — все это оказалось небесполезным и для рассудка бывшей Лаин. Словно врачевало его; возвращало в действительность, отвлекая от зловещих видений.
Вернувшись однажды в новый дом, Даррен застал свою подопечную с метлой. Что-то напевая, девушка старательно выметала из темных углов пыль и паутину. Каковых скопилось немало за то время, пока дом пустовал. Еще Ирайа открыла в себе кулинарный талант — порадовав как-то раз себя и бывшего наемника мясным пирогом.
Мало-помалу некогда заброшенный дом наполнялся жизнью. Как и его новая хозяйка. И тем больше встревожился Даррен, когда, в очередной раз ступив на его порог, встречен был непривычной тишиной.
— Ирайа, Тьма тебя побери! — вновь крикнул он, пробираясь по коридору, — ну где ты? Что с тобой?
Подопечную бывший наемник обнаружил на кухне. За столом с огарком давно прогоревшей свечи. И перед тарелкой недоеденной каши — холодной, застывшей и уже начавшей портиться. Столь же холодной была и железная угольная печь.
Сама Ирайа сидела на каменном кресле, устланном звериной шкурой. Сидела без движений… добро, хоть дышала. И невидящим взором смотрела в потолок, голову преклонив на плечо.
— Ирайа! — чуть не всхлипывая, воскликнул Даррен и несколько раз хорошенько встряхнул ее за плечи. Пока девушка не зашевелилась, не заморгала глазами.
— Тьма-а-а! — не сказала, а выдохнула она пересохшим горлом.
— Какая Тьма? Что? Опять? — сыпал вопросами бывший наемник, — новые видения? Опять город? Площадь, где убивают? Или что?
— Видения, — бессмысленно повторила Ирайа, — видение, видение… Нет… это видение будет последним! Впереди только Тьма! Для нас всех…
— Успокойся, — как мог умиротворяюще заговорил Даррен, — здесь мы в безопасности. Никакие Темные Эльфы… и никакая Тьма нас не достанет. Ты больше не принадлежишь им.
— Нет! — зашипела Ирайа, вскакивая с кресла и вцепляясь в плечи Даррена тонкими пальцами, — ты не понимаешь! Ничто не спасет! Тьма будет повсюду. Только Тьма! Везде! А мы… спрятавшись сюда, мы сами себя обманули. Как та птица из пустыни… она сует голову в песок, чтоб не видеть опасности. Но сама-то остается снаружи… и потому не спасается.
Глаза девушки сверкали безумным блеском, а хватка оказалась неожиданно сильной.