- А ты препарат экономнее используй, - угрожающе шипит Иван Иванович. - У меня планы, ты это понимаешь? Мне за каждую свинью, которую я в стойло списываю, по шапке стучат.
- А у меня инструкция! - каркает врач. - Вы про принцип гуманизма слышали? По шапке ему настучат... А если свинья на линии прямо проснется? А?! Нам тогда обоим шапки нахрен поскручивают! И ладно, если просто глаза приоткроет, может, тогда инспектор не заметит! А если заорет? Ну?!
- Не заорет... - зло шипит Иван Иваныч.
- Ты откуда знаешь?! Ты медицинский заканчивал, чтобы меня учить?! А?! Ты вообще знаешь, как препарат действует? А как может подействовать?! Я на каждую свинью по полчаса рассчитываю дозу! И тут нате! Эксперт! Препарат ему экономь! Тут каплей больше - отравленная туша, каплей меньше - визжащая туша!
- Ладно-ладно, успокойся, - уже смущенно как-то гундосит Иван Иваныч, но врач не успокаивается:
- Или ты хочешь, чтобы я их по старинке?! Током! А?!
- Все, все! - злится Иван Иваныч. - Завелся-то...
- Ты это все, про стойло, про планы, начальству своему предъявляй. И про препарат не забудь. Это ваше дело меня препаратом обеспечивать. А инспекторы у меня и свои есть, чтобы говорить мне, что да как.
- Ладно, ладно, - унылый вздох. - Ты давай, с этим пока разбирайся...
- А потом вы мне еще одного, да? - ехидно спрашивает врач. - На полуусыпление? Или мне шокер снова подрубать?
- Слушай, хватит ерничать, а?
- Ладно, - вздыхает врач. - Ты мне только с каталкой помоги, а то Федорович на больничном...
- Опять?!
- Ага. Достал уже, чесслово.
- Так это... Пусть он не к своему врачу, а к тебе на прием идет.
Раздается их дружный смех.
- Ну да, - хмыкает врач. - А потом нового санитара хрен дождешься.
Приближающиеся шаги.
Теперь надо мной склоняются две фигуры. Два силуэта.
- Так, сейчас... - бормочет врач. Я чувствую толстую иглу, входящую мне в правую руку. И давление под кожей.
И все начинает отодвигаться.
Улетать.
Я проваливаюсь.
- Готов к обработке, - слышу я издалека голос врача.
Готов.
***
Скрип-скрип-тук-скрип. Колеса каталки скрипят, иногда постукивая об очередной порог или какую-нибудь неровность в полу.
- Слушай, - говорит врач просительно у самой двери цеха, - Иваныч, ты сам не довезешь, а?
- А что, - хмыкает в ответ Иван Иваныч, - все к цеху привыкнуть не можешь?
- Не могу, - честно отвечает тот. - Как зайду - мурашки по коже.
- Нда, как же ты на психподготовке занимался-то? Свиньи - они и есть свиньи.
- А я животных люблю, - говорит врач, глядя Ивану Иванычу прямо в глаза.
Тот вздыхает.
- Ладно, иди. Сам уж докачу.
И толкает каталку в цех.
В подготовительной его встречает Кирилл Олегович - коренастый бородач, лет за пятьдесят, мясник-мясником, с богатырскими ручищами.
- Ух ты! Новая туша! Я-то думал, вы его в стойло уже будете определять! - радостно вскликивает он.
- Да... - мрачно отвечает Иван Иванович. - Скоро, видимо, в стойло придется. С препаратами туго.
- Слышал-слышал, - он наклоняется над стареньким, потертым столом и шустро записывает что-то в журнал. - Так... девятнадцатая за месяц. Не видать мне, видимо премии, эх... Что там по здоровью?
- Все нормально.
- Ага, значит, обычная обработка. Угу... Группа крови?
- Третья положительная, - говорит отстраненно Иван Иванович.
- Так... угу...
Кирилл Олегович домахивает последние росчерки и, положив ручку, как закладку, между страниц, закрывает журнал.
- Ладно, вези сюда, а дальше я сам.
Он раздвигает полупрозрачные пластиковые ленты, отделяющие его кабинет от, собственно, подготовительной.
Иван Иванович закатывает туда каталку и осматривается.
У правой стены висят под потолком грозди цепей с веревками. Под ними - ведра для сбора крови. Подальше - деревянный стол, покрытый затертыми кровавыми пятнами. А слева - дверь, ведущая в сам цех.
- Плохо ты рабочее место убираешь, Кирилл Олегович.
- Нормально убираю, - без обиды отвечает тот и подталкивает каталку поближе к цепям. - Поможешь подвесить?
- Да.
- Так, ну тогда держи ему ноги.
Иван Иванович поднимает туше ноги и ждет, пока Кирилл Олегович обмотает веревки вокруг его щиколоток и натянет цепь, зафиксирует ее, подтолкнет под нее цепь.
- Ну, все, - говорит Кирилл Олегович. - Дальше уж я сам. Подготовлю, - он достает из-за спины нож с тонким, загнутым лезвием. - Спасибо, что помог.
- Да чего уж там. Давай я каталку обратно отвезу.
- Отвози, ага, - Кирилл Олегович подходит к туше. - Не знаешь, кстати, что там эти умники из второго напридумывали?
- А, черт их знает... Все секретничают. Дело государственной важности, говорят. Ладно, пойду я.
- Давай, до скорого.
Кирилл Олегович делает надрез на горле туши, под самым подбородком. Темная кровь из разреза стекает по лицу, по волосам и, стуча по железному дну, начинает наполнять ведро. Кирилл Олегович облокачивается на стол и задумчиво смотрит на тушу, прикидывая, что от нее можно будет отрезать себе.