— Ольга Сергеевна, с вами всё в порядке? — она подняла голову и увидела высоченного крупного в школьном парадном костюме парня с чёрной щетиной. Игорь Маврахян, 11 «М».
— Нет, всё со мной не в порядке, — закричала несчастная учительница. — Ведь если бы со мной всё было нормально, я бы не согласилась на такие пытки! А вы, добавляете мне мучений, ироды! Довели бедную женщину! — и с кряхтением замахнулась на выпускника, однако тот благоразумно ретировался.
— Подожди, вы хотя бы в актовом зале собрались или нет? — страдальчески бросила вдогонку та.
— Да, конечно, Ольга Сергеевна, там уже все ребята расположились, — услышала она удаляющийся, чуть испуганный голос, совсем не вяжущийся с грозной внешностью выпускника. Вездесущие стереотипы. Спустя некоторое время преподавательница преодолела ещё несколько лестничных пролётов, распахнула створки дверей, и её оглушил ропот всех голосов вокруг, свет сотен лампочек под потолком. Учительница биологии поморгала и прошла между рядами. Остановилась только около своей хорошей приятельницы Марии Петровны, с которой они часто пили чай (да-да, только чай) со сладостями после уроков и злобной конкурентки Алевтины Михайловны, что каждый раз забирала под своё руководство самые лучшие и желанные классы лишь потому, что была на короткой ноге с директором. Конечно, Алечка же такая старательная, профессиональная, умная, одно непонятно, почему тогда организацию праздника поручили не ей. Может, потому что она слишком красивая? Ногти у неё слишком ухоженные, волосы слишком длинные, юбка слишком узкая, испортит что ненароком. Поэтому, разумеется, серая учительница средней квалификации — самый подходящий кандидат. А как же Владимир Александрович, директор, обычно не обращающий абсолютно никакого внимания на Ольгу Сергеевну, лучезарно и ласково смотрел на неё и называл её Олечкой, уговаривая согласиться на эти мучения. Алевтине, преподавательнице музыки, он улыбался постоянно. Да, школа, хотя многие её и хвалят, гнилая, и ученикам этого не увидеть, а женщина не будет им рассказывать. «Уволюсь», — в очередной раз подумала она и заметила про себя, что стоило ей остановиться и перевести дух, как в голову сразу полезли грустные мысли.
— Ты, кажется, сейчас Алевтину Михайловну насквозь взглядом пробуравишь, — хихикнула Мария Петровна, местная девчушка-хохотушка преклонных лет.
— Я ничего… — возмутилась учительница биологии и спохватилась, — я ведь должна проверить аппаратуру, совсем чуть-чуть времени осталось.
— А разве это не забота нашего Егора Михайловича, техника? — нахмурилась Маша.
— Он недавно ушёл в отпуск, поэтому… — Оля простодушно пожала плечами.
— Я хочу, чтобы ты поняла: то, как ты позволяешь директору и остальным использовать себя, просто недопустимо! — с осуждением сказала Мария Петровна.
— Я понимаю, — вздохнула женщина.
— Однако продолжаешь выполнять все их поручения, как будто тебе за это платят! Или я чего-то не знаю? — она пытливо всмотрелась в лицо подруги. — Не может человек быть настолько безотказным и бесхребетным, чтобы разрешать так вытирать о себя ноги!
— Я бы на твоём месте осторожничала: Владимир Александрович тебя, конечно, не слышит, а Алевтина Михайловна обладает слухом, как у летучей мыши.
— И пищит на таком же ультразвуке, — хохотнула Маша.
— Не отвлекай меня, у меня ещё много дел! А для чего я вообще сюда подошла? Точно, аппаратура же за сценой, — и скрылась за шторками, отгораживающими края площадки. Наконец всё настроено, всё налажено, все собрались в этой зале, и директор, предварительно постучав пальцем по микрофону, толкнул речь. Надо отметить, в чём Владимир действительно был мастером, так это в выступлениях на публике, поэтому его слова не имели ничего общего с тривиальными наставлениями в остальных школах; мужчина говорил такое и с таким выражением, что даже у двоечника и лодыря, еле-еле сдавшего последние выпускные экзамены, появилась идея исправиться, получить высшее образование и всё тому подобное. К огромному своему сожаления, Ольга Сергеевна почти ничего не разобрала, хотя из всех сил старалась, потому что в это время пыталась решить всё новые и новые проблемы, которые незаметны до самого решающего момента. Пока ворчащий Егор Михайлович, полчаса назад вызванный ею в школу, настраивал пианино, женщина тайком из-за занавесок наблюдала за директором и вздыхала. Какая несправедливость.
— Оль, готово, — скрипнул мужчина сзади, отвлекая от мыслей.
— Сколько раз говорить, не называйте меня Олей, — буркнула учительница биологии и протянула Егору несколько купюр.
— Я могу возвращаться домой уверенный, что меня больше не потревожат? — осведомился он, заталкивая деньги в маленький кармашек.
— Да-да, только идите поскорее! — и вернулась к рассматриванию Владимира Александровича. Именно в этот момент он закончил говорить, поклонился толпе и повернулся в ту сторону, откуда и выглядывала женщина. Она покраснела и мгновенно спряталась обратно. Какой позор, мать честная… Но произошедшее оказалось не самым худшим: спустя несколько секунд чья-то рука схватила ткань шторки и рывком отдёрнула, открывая несчастную Ольгу Сергеевну всему миру; прямо перед ней стоял директор. Большего женщина просто не смогла бы вынести, её сердце бы остановилось, но к счастью (хотя к счастью ли?), потрясения на том закончились.
— О, дорогая Олечка! А я Вас как раз ищу, — сверкнув крепкими зубами, улыбнулся мужчина. «Снова чего-то хочет от меня», — подумала учительница биологии, невольно обращаясь в слух.
— Во-первых, почему Вы стоите здесь, вдали от людей, словно бедный родственник? Я, право, чувствую себя теперь неловко. Выйдите же, постойте вместе со своими ребятами, подбодрите их, ведь скоро уже непосредственное вручение аттестатов, очень торжественный и волнующий момент.
Женщина лишь машинально кивала. «Обязательно о чём-нибудь сейчас попросит», — кричало что-то на самом краю сознания.
— Да, вынужден Вас просить…
«Кто бы сомневался».
— Хотя это даже не просьба, а, скорее, наоборот, привилегия.
«Все привилегии уже давно отданы Алевтине Михайловне».
— После этого мероприятия Вы со своим классом вместо встречи с бывшими выпускниками, организованной Алевтиной Михайловной, можете съездить на Печатную улицу, сегодня там в одном из павильонов проводится бесплатная экскурсия, посвящённая первым школам на Руси и появлению Кириллицы, более того, у детей появится возможность попробовать себя в роли педагога, потому что часть истории им предстоит рассказать самим!
Сначала Ольга Сергеевна не поняла смысла сказанного. Потом понадеялась, что ослышалась. Потом заподозрила, что собственный слух её подводит. И лишь после всего этого её захватил восторг. Неужели, неужели директор наконец-то предложил ей что-то действительно полезное и интересное! Труды её, хотя пока что малая их часть, вознаграждены! Женщина быстро закивала, принимая предложение, поблагодарила мужчину, впиваясь в него глазами, и вышла в зал, вставая в один ряд с учителями и пристально разглядывая своих учеников, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
— Что, снова загоняли тебя? — сочувственно спросила оказавшаяся рядом Марина Петровна.
— Зато я со своими ребятами еду на Печатную улицу! После окончания мероприятия Владимир Александрович обещал рассказать мне более подробно…
Маша отнеслась к радостному известию на удивление прохладно.
— Ты, разумеется, согласилась, — и, получив утвердительный кивок, мотнула головой. — Не верю я, что на тебя так неожиданно упала манна небесная.