— Да, меня всегда это удивляло, — тоже предался воспоминаниям парень. — Мы никогда боевой комплекцией не отличались, а даже здоровенные мальчишки не рисковали с нами связываться.
— Потому что главное не масса, главное — решительность! — подхватила Лиза.
— Да, а пару лет назад один умник, едва прочитав произведение «Война и мир», всем однокурсникам прозвища придумал. Я тогда из-за детской полноты стал Пьером Безуховым.
— Как такое забыть? Меня тоже потрепали — я ведь тогда разорвала с этим шутником отношения и сразу окрестилась Наташей Ростовой.
— И ребята нашли очень забавным соотносить нас с книжной парой, — хмыкнул парень.
— Но, к счастью, нескольких поставленных синяков хватило, чтобы снова стать самими собой!
— Мы смотримся как бандиты, с ностальгией обсуждающие свои прошлые подвиги и победы.
— Да, сейчас мы уже не те, постарели, — ухмыльнулась Заболоцкая.
— А ты не особо изменилась, — задумчиво протянул парень. Ребята вошли в кабинет ССБ, Лиза ещё издалека заприметила рыжую макушку за третьей партой, махнула рукой Мише и рухнула на диванчик рядом с подругой.
— Даже не прозвенел колокольчик, а ты уже на месте.
— Не могла же я бросить своего спутника на середине дороги, — она села вполоборота и обвела глазами аудиторию. — Пустовато.
Словно в опровержение её слов в залу зашла небольшая стайка ребят. Потом ещё одна. И ещё. Вскоре помещение заполнилось.
— Ого, аншлаг! — недоверчиво хмыкнула Лизавета. — Никогда бы не подумала, что такую скучную дисциплину будет посещать столько народа.
— Наверное, родители заставили, — предположила Соня. Блондинка пожала плечами и провела контрольный осмотр класса. Несколько раз взгляд её споткнулся на ком-то, и девушка решила задержаться на каждом: Арсений, Катя, Лиля, Алёша, какая-то брюнетка, Питер, Маша… Одну секундочку, Питер? Заболоцкая пригляделась — вдруг зрение подвело. Но нет, это именно он, её давний знакомый, Пётр Лутчанов, или же, как Лиза про себя его называла, Димкин друг. И сейчас девочка неприлично пристально смотрела на него и не могла оторваться — она была поражена. Дело даже не в том, что мальчишка учился в другой школе и вдруг так неожиданно решил сменить учебное заведение — мало ли какие у кого навязчивые идеи (хотя это тоже казалось немного странным), а то, что Елизавета с трудом узнала приятеля. Она помнила его маленьким худеньким некрасивым ребёнком с умным, но слишком важным лицом, а теперь на соседнем диванчике сидел стройный подтянутый парень среднего роста с копной густых кучерявых тёмно-русых волос, раскосыми ярко-зелёными глазами и длинными ресницами, невероятно симпатичный. Ему годы действительно пошли на пользу. Удивление девушки вызвала не столько обаятельность старого знакомца — в их школе красивых подростков было много — а изменения, казалось бы, невозможные.
— Увидела что-то интересное? — Софья перегнулась через столик.
— Не то слово, — она несильно сжала щёки подруги пальцами и развернула её лицо в сторону нового однокурсника, — смотри.
— Не могу поверить, значит, он по-настоящему решил уйти из лицея?
— Ты знала? — ещё больше удивилась блондинка.
— Слышала от кого-то, летом, — не стала вдаваться в подробности Кунжутова, — но думала, это простые сплетни.
— Как оказалось, нет, — она последний раз взглянула на мальчишку («Не так уж он хорошо выглядит: синяки под глазами, заспанный, постаревший…») и достала очередную тетрадь из рюкзака. Колокол оповестил о начале занятия, и в кабинет вошёл… Евгений Витальевич.
— Разве мы сейчас изучаем политологию? — непонимающе скрестила руки на груди Сонька.
— Если мы и сошли с ума, то не все сразу, — Лизавета заметила, как остальные ребята тоже заозирались по сторонам с неуверенными лицами.
— Здравствуйте, дети, — радостно начал мужчина, — сегодня нам очень повезло — мы вплотную познакомимся с государственным строем России, нашей таинственной соседки, да-да, я расскажу вам всё, что знаю сам, а значит, всё, что известно даже нашим дорогим Охотникам и Осведомителям… Минуточку, — он собрал губы бантиком, как обиженный ребёнок, — а куда же я попал? Какая это зала?
— Восьмая, — обрушился на него хор ломающихся подростковых голосов.
— Ба! — он хлопнул себя ладонью по лысине. — А я должен быть в Одиннадцатой! Извините за беспокойство, и удачи вам в изучении истории!
— У нас сейчас… — начал кто-то из учеников, но Евгений Витальевич уже выбежал в коридор. Лизавета ещё смотрела ему в след сочувственным взглядом, когда вдруг услышала захлёбывающийся смех слева. В очередном приступе хохота Соня чем-то подавилась и закашлялась, не переставая веселиться.
— Никак не могу понять, что же ты нашла смешного, — похлопала её по спине подруга. — Здесь плакать надо.
— Ты не заметила? — отдышалась рыженькая девочка. — Лиза вопросительно подняла брови. — Я думала, такие растяпы-учителя встречаются только в книгах в качестве юмористических персонажей! Ведь абсолютная копия, словно с него некоторые авторы писали портрет, ха-ха!
— А ты права, — задумалась блондинка, тоже замечая нелепость и картонную безжизненность, присущую многим героям произведений. — Словно со страниц романа сошёл.
— Не льсти ему — рассказ на десяток страниц максимум! — обе девушки прыснули.
— Кстати, в разных историях такие персонажи чаще всего оказываются Осведомителями под прикрытием, так что, — она игриво погрозила Заболоцкой пальчиком, — будь с ним настороже.
— Я думаю, сидячий образ жизни и пристрастие к сладкому уже наложили вето на карьеру шпиона. Его воистину трудно не заметить.
— Зачем же так жестоко!
В следующий момент в классе появился молодой преподаватель Сохранения Собственной Безопасности, явно недавно окончивший педагогический университет.
— Желторотый, — припечатала беднягу дворянка.
— Да, в этом году много новеньких учителей, — согласилась рыжая. Мужчина тем временем, щелчком сбив невидимую пылинку с плеча и поправив глухой серый воротник, и без того безукоризненно охватывающий шею, направился к своему новому рабочему месту, тишайше положил на стол кипу документов и бумаг, так же подровняв их до миллиметра, и наконец поднял голову на подростков.
— Здравствуйте, уверен, почти все занятия сегодня были вводными, но, так как мою дисциплину учебным временем сильно обделили, предлагаю сразу начать урок, а познакомиться уже по ходу его…
— Ух, ты, что-то новенькое, — прислушалась Соня, откладывая в сторону изрисованный блокнот. К сожалению, её прогнозы не оправдались: Олег Степанович («Слишком много Олегов», — вынесла вердикт Лиза) оказался несмелым и бесхребетным типичным отличником из института, предмет понимал от А до Я, очень эрудированный, но передать свои знания не умел. Наверное, не суждено ему научиться большему, чем получать хорошие оценки. Ребята, такие чуткие в этом возрасте, сразу разгадали преподавателя и без стеснения общались, поворачивались к задним партам, перебрасывались записками (на листочках, вырванных из учебных тетрадей), но в меру, так, чтобы шум и прочие улики хулиганства не покидали кабинет. Лиза прислушивалась к мелодичному урчанию в животе; конечно же, одного бутерброда на завтрак растущему организму недостаточно. Вдруг слева от девочек послышался щелчок — это Питер слишком сильно ткнул остриём перьевой ручки в бумагу, и теперь сжимал в кулаке сломанный инструмент, чернила из которого окрасили и парту, и парня. Последний недолго смотрел на разлившуюся тёмную лужицу с безразличием, а после его густые брови резко сошлись на переносице, и он со злостью ударил ладонью по столу. На этот раз заинтересовался даже преподаватель.
— Прошу меня извинить, но что у вас происходит? — он продвинулся в сторону Петра. Мальчишка никак не отреагировал, лишь спрятал в ладонях лицо, взлохматил волосы, словно пытаясь успокоиться, и, уже весь посиневший, выскочил из зала.
— Учтите, вам придётся убирать этот беспорядок! — крикнул ему в след Олег Леонидович, совершенно расстроенный и уже не уверенный, что профессия учителя была такой хорошей идеей.
— Какой нервный, — с удивлением отметила Сонечка. — Он с момента вашего знакомства такой?
— Нет, — протянула девушка. Юноша действительно очень изменился — раньше хотя и был лилипутом, но умевшим себя поставить и держать в руках, а сейчас очень уж беспокойный, словно гложет что-то.
— Наверное, у него проблемы в семье, — решила Кунжутова.
— Не думала, что вы так тесно общаетесь, чтобы сразу делать такие выводы, — заметила блондинка.
— Всего лишь основываюсь на известных фактах… — («Шерлок Холмс нашего поколения», — поиздевалась Лизавета), — ты тоже после каждой ссоры очень вспыльчивая.