— Бедняги, неужели у них не сохранились сведения или атласы со времён Руси?
— Нет, они всё уничтожили в период Глобального Переосмысления (у россиян — Революция 1917 года).
— Сами себе наставили палок в колёса, — протянула рыжая девочка. — Мне немного жаль их: считают себя умными и развитыми, а дальше своего носа не видят.
— Но нам только лучше от их самоуверенности… Ах, да, — спохватилась она, потирая руки. — Нет. Больше ничего не помню. Или… В начале недели в нашей группе появился новый мальчик, из провинции. Глупый и драчливый.
— Нашёлся судья, — хмыкнула Софья и спустя пару минут раздумий неуверенно добавила. — В мой класс, кажется, тоже собираются перевести ученика из другой школы.
— Ты шутишь! — получив опровержение своим словам, блондинка крепко сдавила виски руками, словно надеясь, что сможет поймать ускользающую мысль, но она рыбкой вильнула и затерялась в подсознании, оставив после себя неприятное чувство тревоги. — Мне это не нравится.
— Взаимно. В элитное учебное заведение начинают набирать совершенно неподходящих детей. Наша школа такими темпами лишится второго места, и из прилежащих территорий исключат парк!
— Ты серьёзно лишь об этом беспокоишься? — бледный лоб собеседницы пересекли морщины, сочившиеся недоумением и насмешкой.
— Я простая официантка, мне не дано узреть то, что доступно вам, аристократам, — желчно отозвалась Сонечка.
— Ты бываешь такой злой и обидчивой.
— Сама догадаешься, от кого научилась?
В пылу перепалки Лиза забыла о прежних опасениях и не вспоминала о них ещё долгое время: жизнь для большей увлекательности решила подкинуть неприятностей, а так как девушка была заметной фигурой на социальной арене, то и огорчение случилось соответствующее. После уроков обе Заболоцкие вместе шли домой, но внезапно дорогу им преградила кибитка, очень знакомая.
— Смотри, это же наша старая повозка! — дёрнула за рукав сестру Саня, заметив фамильный знак на боковой стенке, выжженный по дереву.
— Я вижу, — недоумённо откликнулась девушка. Что же родителям на этот раз взбрело в голову?
— Разве раньше мы не могли дойти до поместья самостоятельно? Или мы стали настолько важными персонами? — спросила младшая девочка у спрыгнувшего с козел лакея — посыльного, что приглашающе распахнул дверь. — Тимур, что произошло?
— У нас мало времени, объясню по дороге, если позволите, — скороговоркой выплюнул давний служащий Николая, дёргая за ручку створки, чтобы та нетерпеливо поскрипывала. Тройка лошадей в яблоках злились, мотали головами, прижимая уши, и били копытом. Александра пожала плечами и первая поднялась по складным степнячкам, усевшись на мягкий диванчик. Лиза же старательно парировала колкости на тему нежных ножек аристократии, прилетавшие со стороны однокурсников, и немного задержалась и влезла в коляску только после вежливого шипения кучера.
— Какие отвратительные дети! — поцокала языком, оправляя складочки на брюках.
— Полностью с Вами согласен, — с затаённой злорадностью ухмыльнулся мужчина.
— Тимур Остапович, расскажите, что случилось? — напряжённо повторила Сашка. — Почему за нами отправили транспорт?
— Ваши родители попросили меня сопроводить вас во второй особняк.
— Зачем? — девочки были поражены, но блондинка не стала вмешиваться в диалог — у сестры лучше получается поддерживать светскую беседу.
— Они несколько часов назад срочно уехали в Юрган на их последней приобретённой коляске и не успели предупредить вас. Теперь, чтобы не оставлять вас в пустом доме, так как слуги тоже на время разместились в том поместье, они послали за вами. Не беспокойтесь, меньше, чем через полдня, окажемся на месте.
— Вы так и не ответили на вопрос! — вспылила блондинка. Лакей сам виноват — для чего так долго ходил вокруг да около? — Почему мать и отец отправились в Юрган? Явно не из-за того, что всё хорошо и безоблачно.
— Да, у них крупные неприятности, — Тимур вмиг перестал лукавить, а пассажирки обеспокоенно замолчали. Действительно, плохи дела, — И прошу меня не спрашивать, что именно, я подробностей не знаю, а вас, скорее всего, проинформируют на месте.
Последующие несколько часов поездки прошли в полном молчании, хотя у девочек не было сна ни в одном глазу — они не смогли бы заснуть, даже если бы старая (относительно) карета не подскакивала на каждом холме. Но Заболоцкие не замечали этого; обеих охватило всем знакомое гнетущее чувство тревоги и томительного ожидания, а Лиза всегда верила, что ничего хуже неизвестности быть не может. Рассохшаяся древесина последний раз жалобно всхлипнула, средняя лошадь чихнула от поднявшейся пыли, и кибитка остановилась, чуть не доехав до маленького гаража за воротами. Сёстры, не дожидаясь услуг лакеев, буквально выбили двери и выскочили наружу, прямо перед поместьем. Их глазам открылась странная картина: родители, красные от злости, стояли на участке, с виду полностью сохранившимся со времени их последнего пребывания здесь. Кроме отца и матери девочки заметили высокого пожилого человека в форме государственного служащего (или следователя?) и толстого мужчину во фраке, отчего-то очень испуганного и потного. Саня и Лизавета одновременно побежали, но быстро перешли на степенный шаг, стремительно приближаясь к толпе.
— Как доехали? — на секунду прервал гневные обвинения Николай.
— И что вы предлагаете нам теперь делать? — прошипела Олеся, наклонившись к круглому франту.
— Прошу вас, госпожа, не горячитесь… — заикаясь, пропищал тот и допустил огромную ошибку.
— А я вас прошу не просить меня не горячиться! — взорвалась женщина.
— Мадам, я всё улажу, Вам с мужем нужно лишь подписать договор Слежения… — вступил в разговор высокий гость.
— Вы обещали нам всё рассказать! — вмешалась девушка.
— Лизавета! Перебивать невежливо! — накинулась на дочь Олеся.
— Я не в обиде, а детям нужно знать, — заверил её государственный служащий.
— Силы Земли, объясните же нам ситуацию, и мы уйдём! — взмолилась уже Александра. Родители переглянулись и молча показали на особняк. Сначала блондинка не поняла, что они имеют в виду, но потом увидели зияющий тёмный провал на месте оконного витражного стекла. Их ограбили!
— Но как? — не успокаивалась Саша. — Невозможно так легко совершить преступление и уйти незамеченным.
— Успокойся, я более чем уверена, им это далось с трудом, — сумрачно произнесла Лиза.
— Вы обещали подождать до конца оформления документов, — сухо осадила их мать.
— Отчего же? Я скажу, — шагнул вперёд отец. — Посмотрите на забор, точнее на землю около него. Да, в самых зарослях крапивы.
Сёстры последовали совету и подошли к ограде: огромный куст живучего растения истоптан и изрезан, так что от него осталось несколько жалких стеблей, не способных скрыть… спуск в туннель. Саша прижала руку ко рту, а Елизавета оцепенела, желая, чтобы всё происходящее оказалось сном.
— Вы уверены? — выдавила последняя.
— Абсолютно, — разрушил последние чахлые надежды, наверное, следователь. — Злоумышленник пробрался по подземному ходу на участок в один из тех дней, когда вы пребывали в Кирилльске.
— Вы говорите, что неизвестные успели за несколько суток восстановить старую шахту? — с издёвкой спросила Олеся.
— Нет, из моих наблюдений следует, что грабитель очистил туннель в первых числах ноября, когда большинство местных жителей переехали в большие города.
— И всё же маловероятно, — отказался верить Николай. — Вы недавно оговорились, Алексей Степанович, что туннель очень длинный, и его решительно невозможно освободить от камней и глины за такой короткий срок, к тому же наши охранники периодически совершали обход, а, судя по Вашим словам, преступник неподготовленный: взял лишь то, что лежало на виду, даже сундуки не проверил…
— Надеюсь, вас его неопытность не расстроила, — хохотнул высокий мужчина, но быстро посерьёзнел. — Вы правы, скорее всего, злоумышленник — обычный подросток, и всё же прокапывать дорогу можно с перерывами, выжидая, пока стражники закончат осмотр, а ко всему прочему, зарыты были лишь выходы лаза, весь остальной путь был свободен со времён добычи берилла.