***
Дима злился. Дима ужасался. Дима нервничал. Дима бросался от одного к другому. В общем, Дима катастрофически опаздывал и делал именно то, что свойственно делать всем спешащим людям, будь то повар, аристократ, повстанец или примерный отец. Он срывал плохое настроение на тех, кто точно не мог ответить: на подушках, шкафе, стульях, на конспиративных поношенных штанах и рубахе в заплатках, которые отказывались налезать на широкие кости мальчика.
— Поешь с нами, — ворчал он, рывками дёргая трещащую ткань вверх, — убери в комнате, попроси прощения у поварёнка, найди парадную одежду. А кусты в саду не подстричь? — воскликнул он, вероятно, жалея, что не сказал этого капризной вездесущей мачехе, с начала утра ломающей планы пасынка и при малейшем признаке неповиновения пускающей крокодилью слезу и зовущей отца. Парень скосил глаза на часы у стены и пнул уже поверженный стул. Моряков задерживался минимум на полчаса! Мальчишка живо представил себе картину: его ровесники, скрытые под балахонистыми запылёнными мантиями, стоят среди своих же родителей, готовые к обнаружению, шоку, последующему захвату инициативы… Дмитрий обиженно сглотнул; он не останется в стороне!
— Митенька! — знакомое требовательное мурлыкание резануло слух. — Ты выбрал пиджак?
Юный заговорщик судорожно обвёл взглядом спальню. Сбежать через коридор, сбив с ног Алину? Жалко. Выскочить в окно?
— Митя!
Мальчик толкнул распухшую деревянную раму. Та поддалась со второго удара, со странным чпокающим звуком распахнувшись наружу. В помещение ворвался весёлый шум, постоянный спутник ярмарок, одна из которых виднелась совсем недалеко. «Разве окна открывались не внутрь?» — мелькнула побочная мысль. Парень перепрыгнул через подоконник, приземлился на прямые ноги, воровато пригнулся, как дикий кот, и потрусил к большой площади. Он незамеченным преодолел несколько гостиниц, спрятался от пожилой, занятой разговором пары, вышел на аллею, ведущую прямо к базару и позволил себе воодушевиться собственной удачливостью. Вплоть до того момента, когда неизвестный с отчаянным воем вцепился ему в шею, вместе с ним рухнул на тропу и кубарем покатился по ней, крепко прижимаясь к парню, хватая его за одежду ползущими по ткани тонкими, словно змеи, руками. «Гвардейцы! Проведали о нашем плане!» — похолодел от страха парень, яростно отбиваясь от многочисленных Осведомителей. Стражники попались отнюдь не тривиальные: страдающие фетишем на девичьи платья и с длинными острыми ногтями. В очередной раз занесённый кулак замер.
— Лиза? — ахнул, наконец, Дима. Девочка только крепче обвила приятеля конечностями.
— Не пущу, — глухо припечатала она, намертво вцепившись в Морякова. Тот сморгнул, уставился на блондинку и криво усмехнулся.
— Слезай немедленно. Ты мешаешь, — он попробовал подняться, но покачнулся и упал обратно.
— Я же сказала, НЕТ. Ваш глупый протест — верная и бессмысленная гибель, потому что Королевский Двор вряд ли остановится на Сибре при вынесении приговора, — в течение всего монолога продолжалась борьба.
— А почему ты уверена, что у нас там нет союзников? — прошипел юноша и стряхнул ошарашенную девочку. — Отпусти же ты!
Блондинка молниеносно перекатилась с живота на спину и выбросила руку вперёд. Пальцы цапнули всколыхнувшийся воздух. Моряков, оправившись, побежал прочь, спотыкаясь и оглядываясь.
— Припадочная! — выкрикнул он напоследок, показав вовсе не аристократичный жест. Девушка в отчаянии схватилась за голову. Это проигрыш, окончательный и бесповоротный. Видимо, то же самое решил и Дима, в очередной раз обернувшись, дабы поглумиться. Парень с торжеством стрельнул глазами в сторону бывшей приятельницы, не останавливая бег. Пока не врезался во что-то очень твёрдое и крепкое. Юноша отшатнулся, с трудом сохранил равновесие, сделав два шага назад, поднял голову и встретился с хмурыми голубыми глазами. Моряков, не разрывая зрительного контакта, попятился, выставив полусогнутые руки вперёд для защиты, но уже в следующую секунду был схвачен стремительно подлетевшим Мишкой.
— Отпусти! — завёл прежнюю песню Моряков. Михаил вздохнул, просунул жилистые руки подмышками парня и приподнял того над землёй. Рыжий мальчишка задёргал ногами.
— Куда? — коротко спросил Плясунов, обратившись к Лизе.
— В беседку, — пролепетала ещё секунду назад обмякнувшая блондинка, ошеломлённая внезапным появлением спасителя. Однокурсник без слов кивнул и понёс брыкающегося Митю к крытому беленькому сооружению. Уже минуту спустя двое подростков судорожными движениями сдёргивали с себя всё, что могло послужить им в качестве верёвки, будь то галстуки, ремешки, лямки от рюкзака, даже меховые нашивки на капюшоне, добротно пристроченные и упорно не желающие покидать своё законное место. Лиза с Мишей, в какой-то заразной и подстёгивающей саму себя истерике срывали её вдвоём, при этом коленями, локтями и прочим удерживая вырывающегося мычащего мальчишку на скамье. Наконец ребята, почти полностью обвив руки несчастного вокруг широкой ветки дуба, услужливо заглядывающей в окно, туго связывали Димкины запястья всеми им известными узлами, пока тот, ворочая языком с целью избавиться от предусмотрительно вбитого ему в рот кляпа, дёргался и бился в судорогах, норовя лягнуть кого-нибудь из палачей. Наконец уже не красные, белые от нехватки воздуха однокурсники отошли от узника на пару шагов, чтобы вдоволь налюбоваться творением. Злобный Митя взирал снизу вверх на ровесников, явно желая им если не скорейшей смерти, то огромных неприятностей. На скуле его медленно проступал синяк, случайно поставленный кем-то из товарищей в процессе его пленения. Приятели без сил опустились на лавку.
— Нужно прикрытие на случай, если какому-либо гражданину не сидится дома или не нравится праздник, — сообразил Михаил. Елизавета без слов стянула с плеч изуродованную куртку и передала парню.
— Жарко, — коротко пояснила своё действие она, убирая с липкого лба прилипшие отдельные пряди. Мишка отрицательно качнул головой и вернул накидку подруге, сделав знак, чтобы девочка снова оделась.
— Настоящее чудо, что ты так вовремя подоспел, — благодарно произнесла девушка после короткой паузы, не привыкшая к мысли о более или менее благоприятном исходе дела.
— Ничего чудесного, — чуть шевельнул губами парень, — все потенциальные покупатели предпочли ярмарке праздник, а кратчайший путь к моему дому лежит через Гостевой Сквер, — и похлопал по рюкзаку с нераспроданным товаром.
— Пожалуй, ты стал свидетелем невозможного: я в замешательстве, — Лизавета улыбнулась, — не знаю, как тебя благодарить.
— Я подброшу идею: расскажи, что за бардак здесь творится. Спросить раньше возможности не было.
Оказалось, что Мишкина расторопность вовсе не признак его глубочайшей осведомлённости.
— Действовал по ситуации, — просто сказал он, когда юный бунтарь был обездвижен. — Но теперь готов послушать, что же вы не поделили.
Девушка недоверчиво моргнула.
— А если бы я, серийная убийца, высматривала себе жертву для кровавого обряда? Откуда ты знал, что Диму стОит ловить, а не меня?
— Бывших боевых соратников не сдают. Он бы при любом раскладе остался виноватым.
Моряков закатил глаза и отвернулся.
— Итак, злоумышленники, — Плясунов подпёр кулаком подбородок, — кто меня просветит? Дима, ты начнёшь? — не без злорадства осведомился он. Моряков только пожевал плотную смятую ткань скомканного галстука. Лиза разбитыми губами ухмыльнулась удачной шутке. Чувствуя, что скоро у неё отсохнет язык от постоянных рефлексий, она приготовилась к долгому рассказу. На деле же повесть получилась очень короткой, бессвязной, постоянно прерывающейся сиплыми вздохами. Да и в Лизиной голове ещё не до конца улеглись все прежние-новые знания на места. Девушка откашлялась (ковш Лихоборовскую настойки не помешал бы) и взглянула на собеседника. Тот был крепко озадачен. Выражение лица скептическое, если не сказать недоверчивое. И невероятно тревожное. Он сидел, обняв рюкзак и переваривая полученные сведения. Блондинка же только сейчас почувствовала, как укладывается недовольный гул в стоптанных ногах. И по мере отступления дикой усталости, в мозгу возникали мысли более развитые, чем односложные приказы вроде «Бежать!» или «Схватить!». Самым первым возникло слово, навевающее множество ассоциаций и вопросов: «Саша?..»