- Провалиться мне на этом месте!
- Ну тогда ладно. Только можно я через забор, а то до калитки топать долго?
- Не свалишься?
- Не-а! - Глаша подобрала выкатившийся из кустов мячик и по баскетбольному кинула Зине. - Держи! Я сейчас!
Глаша ловко залезла на забор и спрыгнула на траву, правда в последний момент чуть не зацепилась голубыми шортиками за торчавший гвоздь.
- Пошли! - Зина взяла Глашу за руку и потянула за собой.
Глаша наклонилась к уже заметно подросшему кустику с кудрявыми на краях тёмно-зелёными листьями и крупным сине-голубым цветком с жёлто-зелёной сердцевинкой, напоминавший озорную ребячью мордашку.
- Привет! Ты и правда пришелец?
- Правда, - услышала она ответ цветка. И от удивления подскочив, не удержалась и села на траву. - Вот это да! А я думала, что Зинка меня разыгрывает!
- Нет, она серьёзно! - озорно ответил ей Ростик, повернув к девочке «мордашку».
- Он на самом деле пришелец, разумный цветок! - рассмеялась Зина.
Девочки ещё долго беседовали с Ростиком, не заметив притаившегося в кустах мальчишки...
Вовка внимательно наблюдал за подругами, спрятавшись в зарослях лопухов за сараем. «Не, сразу вдвоём они чокнуться не могли... - рассудил он, почесав облупившийся от солнца кончик носа. - А с цветком разговаривают... Тут что-то не чисто! Что-то они задумали!» - мальчишку раздирало жгучее любопытство, но подойти ближе он боялся - от этой рыжей дылды Глашки можно и в глаз получить. И Вовка решил: когда стемнеет, он проберётся во двор и разузнает в чём тут дело.
***
Вечер был тихим и тёплым. Ветерок с озеро лениво шевелил ветки деревьев и развешанное на верёвках бельё. Пел сверчок, с поля за деревней послышался голос перепёлки, возвещающей вечернему миру своё вечное «спать пора!» Ухнул филин. Ростик уже готовился заснуть, когда рядом послышался тихий треск. Что-то (или кто-то) неуклюже свалился в траву. «Не могли гвоздь вытащить!» - послышался недовольный голос мальчишки.
Ростик забеспокоился. Голос незнакомого мальчишки был злым и раздражённым. И Ростик вдруг вспомнил: ведь это тот самый противный мальчишка, который несколько дней назад дразнил Зину. И маленький пришелец, осторожно высвободив из податливой почвы гладкие корешки, укрылся в своём убежище. Но странно... Ростик не чувствовал зла в мыслях мальчика. Любопытство, озорство... И желание всё делать назло другим. Зачем? И Ростик стал осторожно вслушиваться в мысли мальчишки. Да, они были вовсе не злые, как могло бы показаться. Но почему всё назло!? Может потому, что в глубине души мальчика сидел тёмный комок обиды и досады. Досады, что его не допустили в тайну. Обиды, что ему не доверяют, не хотят доверять. Не хотят понять и принять. И Ростику вдруг стало жаль Вовку. Но... Ещё не время открыть тайну. Вовке не доверяют, но и сам мальчик ещё не готов довериться другим и принять дружбу. Ростик вновь услышал недовольный голос мальчика и вдруг... Тот голос, который звал друга... В первую ночь Ростика на Земле! Это был не голос Зины. Далёкого друга звал этот мальчишка!
***
Вовка остановился у Зинкиного забора и поёжился. Ветер, дувший с озера был тёплым, но Вовке почему-то было знобко. А может боязно. В тёмных кустах, казалось притаились страшные тени, чудилось, будто в сумрачной темноте пыхтит кто-то жуткий и злой. Вовка боялся темноты. Очень боялся. Но не потому, что был трусом. Просто однажды, когда Вовке было пять лет, старшие ребята заманили его на тёмный чердак, решили смеха ради напугать доверчивого малыша. Четырнадцатилетний Вовкин сосед, Колька Первухин, придумал механическое чучело. Вообще-то, придумал он его не для того, чтобы пугать Вовку. Чучело должно было пугать птиц. Но на Вовкину беду, к Кольке приехал двоюродный брат Сашка, ровесник, но... В отличие от умного и простодушного Кольки, Сашка был любитель разных шуточек. И шуточек не простых, а жестоких, унижающих. Сашке нравилось унижать людей, нравилось смотреть на их беспомощность. И увидев чучело придумал «классную штуку». Маленький Вовка тогда с перепугу не только намочил штанишки (о чём всё оставшееся лето Сашка всем напоминал с мерзенькой ухмылочкой), но и дня три заикался. И с тех пор боялся темноты. И ещё больше боялся насмешек, помня своё тогдашнее унижение. Было на чердаке и ещё кое-что, о чём Вовке было мерзко и стыдно вспоминать. И о чём он лишь однажды рассказал матери...
Вовка схватился за доски шаткого забора и вскарабкался наверх. Всё бы ничего, но наверху оказался гвоздь, вцепившийся ему в шорты. Пытаясь отцепиться, Вовка сорвался и, разорвав шорты, ухнул в крапиву, росшую внизу забора. Растирая обожжённые крапивой ноги, Вовка прошёл к сараю. Вроде тихо. Зинка, наверное, уже спит. В темноте цветы на клумбе были почти неразличимы, но... Или не та клумба... Или что-то ещё не так... Вовка же помнил большой куст с голубым цветком, с которым шептались девчонки. «Выкопали они его что ли?» И тут Вовка почувствовал, будто кто-то тихонько коснулся его затылка тонкими невесомыми пальчиками. Сердце мальчишки ушло в пятки, ноги задрожали, а сам Вовка, не помня себя от испуга, бросился бежать...