Все произошло быстро. Раз, и темная тень вырастает за спиной наклонившегося мальца. Два, и неведомая сила вырывает у него палку, одновременно крепко хватая за горло. Три, слабо трепыхающееся тело прижато к стене. Крепко прижато, не вырваться. Пойманный только сейчас попытался сопротивляться, но уже поздно. Страшная оскаленная пасть приблизилась к лицу, налившийся кровавыми отблесками взгляд упырицы уперся в расширившиеся от ужаса глаза жертвы. Дышать нечем, горло крепко перехвачено холодной рукой, паника подавляет волю и заставляет биться в истерике.
Чудовище с легкостью оторвало парня от пола и слегка приложило спиной о стену. Расслабило кисть, позволило вдохнуть драгоценного воздуха, снова сжало, прошипело прямо в ухо:
— Будешь трепыхаться — убью. Ну!
В ее голосе было столько силы и власти, что исчезла сама мысль о сопротивлении. Мальчишка покорно обмяк. Селеста совсем недавно обратила внимание, что если посмотреть жертве в глаза, одновременно пытаясь мысленно подавить ее волю, то большая часть пойманных людей на какое-то время становится вялой и послушной. Иногда получалось, иногда нет. Если удавалось достаточно сильно растравить себя, действовать уверенно, без капли сомнения, давить волей как единым мощным прессом, то попытка всегда была удачной. Чем объяснялась неожиданное умение — накопившимся практическим опытом по части психологии или природным даром — она пока не определилась. От не-мертвого тела ожидать можно абсолютно всего, поэтому она не отвергала оба варианта.
— Как зовут? Отвечай?
— Ласкаш.
— Что ты здесь делаешь, Ласкаш?
— Староста сказал искать полезное. Дом скоро займут новые соседи, нужно успеть обобрать.
Селеста задумчиво осмотрела пленника. Близкое соседство с источником пищи раздражало, пробуждающийся голод настойчиво советовал наплевать на информацию и впиться клыками в грязное горло. Ставшим привычным усилием она подавила вспышку раздражения и сказала:
— Сейчас я тебя отпущу. Попытаешься убежать — сверну шею. Начнешь кричать, выброшу на улицу. Тело найдут утром и порадуются, что неудачник Ласкаш выпал в окно и одной обузой меньше. Будешь делать все, как я скажу, останешься жив. Понял?
Подросткам лестно слышать подтверждение своих мыслей из чужих уст, даже если мысли эти неприятные, а озвучивает их ночной монстр. Обострившаяся интуиция подсказала Селесте о конфликте пленника со взрослыми (не бог весть какое достижение, в четырнадцать лет все бунтуют). Верна догадка или нет, получится ли ее использовать, неясно, но попробовать стоит. Настроившись на одну «волну» с мальчишкой, допрашивать легче.
Парень отчаянно закивал головой. Упырица разжала руку и облегченно отступила на пару шагов, подальше от сладкого запаха. Так будет легче и для нее, меньше надо отвлекаться.
— Что за староста? Как его зовут и кем он управляет?
— Мастер Ро, в нашей общине он главный. — Видно было, что ответить парень хочет, но не может подобрать слова. И страшно, и не объяснить привычные понятия. — Живущие поблизости семьи объединяются в общину под начальством старосты. Мы вместе ходим на работу, отвечаем за порядок вблизи дома…
— Как интересно. Рассказывай, кому подчиняется староста?
— Квартальному надзирателю.
— А квартальный?
— Префекту района. Префектам приказывает граф Лаш — мальчишка догадался, чего от него хотят, и зачастил — или его помощник, виконт Сквайри. Больше никто.
Судя по словам пленника, управление на низовом уровне организовано довольно эффективно. Во всяком случае, такое мнение составилось у Селесты. Простой люд трудился, получая задания у вышестоящих начальников, которые, в свою очередь действовали, исходя из указаний аристократической верхушки. Идея с общинами оказалась очень удачной. Несколько семей (под этим термином понимались самые разные социальные образования, наличие трех мужей разного возраста у одной женщины никого не удивляло) добровольно-принудительно объединялись в своеобразную коммуну, во главе которой ставился преданный новой власти человек с лидерскими задатками. Селились все вместе, в каком-нибудь крепком здании.
Общинники вместе ходили на работу, получая взыскания за невыполненные нормы или поощрения за хороший труд. Если один из общинников совершал преступление, наказывали всех, причем в случае недоносительства или прямого обмана намного строже. Поневоле люди начинали шпионить за соседями. Властью староста обладал большой, в первую очередь, за счет доступа к продуктовым ресурсам. Еду, одежду, прочие полезные вещи на правительственных складах имел право получать только он или назначенный им помощник, обычный человек просто не смог бы обналичить динир. Кроме как на черном рынке. Жаловаться было бесполезно, случаи же гибели старост всегда расследовались. С другой стороны, система косвенного контроля все-таки существовала: в общины со стабильно низкими показателями назначали новых начальников.
Парень слегка успокоился и наконец разглядел, кто ему угрожает. Маленький рост и субтильное телосложение упырицы подарили было ему короткую вспышку надежды, быстро погашенную блеском клыков и воспоминанием о жестком прикосновении холодной кисти к горлу. Боль в спине тоже помогла вымести глупые мысли из головы. Селеста уловила короткое колебание пленника и улыбнулась пошире, осознанно внушая страх. Инциденты ей не нужны.
— Ты сказал, скоро сюда заселятся еще люди. Откуда они возьмутся? В Талею приходит не так много беглецов, да и тех предпочитают отправлять в деревни. Численность населения не растет.
— Из порта общину переселяют. Я слышал, хотят побольше народа поселить в сторону складов, объединить город.
Разумно. Сложившаяся «анклавная» система едва ли устраивает правителя, да и оборонять одно поселение проще, чем три. Конечно, между дворцом, портом и складами существовали хорошо сохранившиеся дороги с патрулями и постоянными укрытиями, но они отнимали ценные кадры, которые могли бы пригодиться в другом месте. Тем временем подросток осмелился задать вопрос:
— Вы меня не убьете?
— Нет нужды — девушка обдумывала новости и говорила слегка отвлеченно. — Тебе никто не поверит. Все знают, что слуги Тьмы не оставляют живых. Даже если ты покажешь след от моего укуса, рану сочтут случайной, и посмеются над выдумкой. Или побьют.
Лицо парня слегка побелело. Надо успокоить, пока он бед не натворил. Кроме того, у Селесты появилась идея, слегка бредовая, но в перспективе полезная.
— Не бойся, много не возьму. Больно не будет. Лучше скажи, заработать хочешь?
— Что?
— Денег заработать. — Упырица помахала перед носом бумажкой, немедленно привлекшей жадное внимание пленника. — Диниры на овощи, два.
— А… что делать надо?
— Ничего серьезного. Просто слушать внимательнее и запоминать, о чем старшие говорят. Расскажешь мне, какие планы у начальства, что за строительство в порту затевается. Вроде бы, собирались премии за убитую нежить увеличивать, тоже узнай. Сейчас отдам динир, аванс и плата за кормежку, через неделю встретимся, получишь еще один. Ну, как?
Остекленевший взгляд лучше других признаков указывал — «клиент не созрел» и на конструктивный диалог не способен. Между тем, есть хотелось все сильнее. Что ж, придется слегка форсировать события. Мысленно скривившись, девушка отточенным движением ударила мальчишку по сонной артерии, стараясь не нанести повреждений. Опыт не подвел, жертва ничего не почувствовала и даже не успела испугаться. Задрав рукав прожженной и грязной куртки, упырица с голодным урчанием проколола клыком вену на локтевом сгибе и жадно сделала первый глоток.
Устраиваясь поудобнее в сухом бетонном колодце, глубоко под землей, Андрей заново перебирал сегодняшние события. Чутье и логика дружно посчитали прошедшую ночь удачной. Порция свежей крови придала новых сил и позволила задержаться в порту лишнюю пару суток, которые можно потратить на усиленные поиски убежища. Уже найденные не подходят, это либо тупики без дополнительных выходов, либо какие-то заросшие ямы, жить в которых желания не возникает. Сомнения вызывала спонтанная комбинация с тем мальчишкой, Ласкашем, но плюсы все-таки перевешивали риск.