Оставались книги и самостоятельные эксперименты, при мысли о которых предводительницу пробивала дрожь. Нет, знать о породивших не-мертвых силах следует как можно больше, но действовать надо с предельной осторожностью и опираться на хоть какую-то базу. Иначе следующий ритуал может окончиться с намного худшими результатами, везение штука непостоянная. Поэтому Селеста не видела иного выхода, кроме как ждать, копить информацию и надеяться, что со временем упырям представится удачная возможность получить нужные знания.
Рихард слушал рассказ слуги, постепенно наливаясь тугим горячим бешенством.
— Значит, благородный господин ублюдок приказывает мне — мне! — отвести своих людей от стадиона?
— Да, хозяин — верный Борак хмуро кивнул. — Он говорит, что сам закончит очистку.
— Тварь! Он хочет погреть руки на моей добыче!
Рихард ругался минут пять, в ярости пиная все вокруг.
— Значит, мы разнесли логово, перебили самых сильных чудовищ, а он придет сюда и захапает все даром?!
— Он офицер, хозяин…
— Сам знаю!
— Вчера Затика из шестой сотни казнили за неповиновение.
— Заткнись!
Рихард нуждался в деньгах. Очень нуждался. Очень. Подарки штабным покровителям обходились ой как недешево, правда, польза от них была нешуточная. Ему уже обещано теплое место капитана форта второй линии. Первая линия, получившая название «Яшмовой», целиком состояла из деревень и поселений, распределенных между верными вассалами герцога. Богатейшие владения и, что особенно важно, безопасные, поэтому приближенные Динира чуть не передрались за право получить кусок земли на расстоянии одного дня пути от города. После Охоты здесь не останется чудовищ, если не считать самого страшного — человека. Дальше располагались еще немногочисленные укрепления «Нефритовой» линии, которую планировали очистить от мутантов до конца года, чтобы после следующей зимы начать планомерное заселение опустевших земель. Эти земли ценились не слишком высоко, неизвестно, насколько успешными окажутся действия армии и удастся ли в ближайшее время здесь закрепиться. Однако владения давались большими кусками и к каждому форту прикреплялась пара-другая деревенек. Фактически, капитан форта наделялся огромными полномочиями, превращаясь в мелкого самовластного феодала. Причем власти заранее давали понять, что офицерская должность будет переходить по наследству, если, конечно, новоявленный барон не оплошает со службой.
При таком подходе не вызывало ничьего удивления распределение постов. Естественным образом Яшмовые земли заполучило ближайшее окружение герцога, те, кто изначально пережидал Катастрофу во дворце. Графы Лаш, Молвлар, прочие фавориты, в чьей преданности Динир не сомневался. Нефритовая полоса досталась свите наиболее могущественных вассалов и выдвинувшихся офицеров, чем ближе к Талее, тем дороже ценились земли. То, что сюда сумел затесаться Рихард, лично он считал своим крупнейшим достижением и был абсолютно прав. Ведь обычно младшим офицерам, особенно таким, как он, бывшим главарям банд, предлагались места наподобие хранителей фортов третьей, «Бирюзовой» линии. А жизнь там точно будет нелегкой. Постоянные стычки, никакой возможности выдвинуться при дворе и разбогатеть, тупые и злобные ссыльные переселенцы, ненавидящие весь мир солдаты-шакалы…
Укрепления Бирюзовой линии предназначались не против одних только чудовищ. Маленькие городки, прежде обильно разбросанные по благодатным землям Сальватии, после Катастрофы по большей части опустели, их население погибло либо мигрировало в более пригодные для жизни места, наподобие той же Талеи. Однако некоторые поселения выжили, в них нашлись сильные и волевые лидеры, объединившие вокруг себя людей. Постепенно они приспосабливались к новому миру, учились бороться с враждебными существами и бандами мародеров, организовывали отряды воинов по образцу феодальных дружин. Иные из новоявленных «князьков» водили за собой до двух сотен мечников. Конечно, глупо сравнивать выучку и вооружение этих солдат хотя бы с регулярной армией герцога, однако вреда они могут нанести немало.
— Чего еще он хочет?
— Сотник приказывает очистить какой-то монастырь. Среди местных о нем ходят нехорошие слухи, поэтому я привез сотню стрел с посеребренными наконечниками.
Серебро по-прежнему действовало на темных существ, подобно яду, из-за чего стоило дороже золота. Даже дороже диниров. Стрелы с серебряными наконечниками и серебряные жала копий выдавались под расписку, учет шел строжайший, однако их все равно часто «теряли». Поэтому кузнецы быстро перешли на серебрение, только так армии удавалось экономить ценный металл.
— Какой еще монастырь?! Опять гнездо каких-нибудь монстров?! — Внезапно в его памяти словно что-то шевельнулось. — Погоди-ка… Какой, ты говоришь, монастырь? Не Судьи ли?
— Точно хозяин — кивнул Борак. Обернувшись, он тщательно осмотрелся вокруг. Только убедившись, что их не подслушивают, шепотом продолжил: — Тот самый, о котором старшая упырица говорила.
— Интересно… — протянул Рихард. — Очень интересно.
— Нехорошее это место, хозяин.
— Здесь куда ни ткни, любое место нехорошее. Лучше подумай, какая сука наш благородный сотник. Знает, что у меня в отряде половина бойцов ранена, а другая от усталости с ног валится, и посылает туда, куда даже упыри не решаются заходить! Ну, гадина, я тебе все припомню…
— Так что делать, хозяин?
— Сегодня здесь ночуем, отдохнем, выспимся. В монастырь пойдем завтра днем, пока кровососы спят. Перебьем мертвяков в постельках!
— А вдруг там еще кто есть?
— Вряд ли, Селеста ни о чем таком не рассказывала. Да и людей в броне у нас достаточно. Нет, монастырь мы быстро очистим, и даже с прибытком — подумай, сколько туда всего ценного упыри натащили! Не бойся, Борак, завтра будет хороший день.
Рихард не сомневался в успехе, он за свою жизнь не встречал мутанта, который бы выжил, отведав хорошего удара мечом. Мертвый там, не-мертвый, какая, нахрен, разница? Злило его иное. Командир должен был знать о большой мертвяцкой колонии, разведка выдавала офицерам неплохие карты, но не счел нужным предупредить подчиненного. Он что, думает, с Рихардом можно обращаться, как с обычным быдлом? Что человек, выживший среди трехгодичного кошмара, позволит себя безнаказанно игнорировать, презирать?
Ладно.
Хорошо же.
Пора кончать с заносчивым подонком.
Глава 17
Селеста смотрела на лежащее на полу тело с несвойственным ей мягким и расслабленным выражением лица. Хастин мог бы даже поклясться, что она улыбается, чего прежде не случалось. Похожая на девчушку, только-только вступившую в пору зрелости, восставшая на его памяти никогда не позволяла милосердию или жалости взять верх над трезвым расчетом, она всегда сосредоточенно шла к поставленной цели. Поэтому, видя нечто умилительное, наподобие щенка или маленького ребенка, Селеста прежде всего думала, можно ли его использовать.
Она не была жестокой. Просто не считала, что имеет право быть доброй.
Тем неожиданнее видеть у всегда собранной предводительницы проявление каких-то светлых эмоций. Направленных на совершенно отвратительный объект. Грязный, смертельно пьяный мужчина, допившийся до абсолютно невменяемого состояния, по любым меркам на королеву красоты не тянул, скорее наоборот. Его не пустили бы не то, что в приличное общество, не всякая каталажка согласится приютить такого субъекта.
И все-таки Селеста улыбалась.
Медленно, явно растягивая удовольствие, она закатала рукав липкой от вина рубахи, длинным острым когтем проткнула вену и с наслаждением принялась пить. Затем с неохотой оторвалась, предложила руку по-прежнему храпящего мужчины Медее, отошла в сторону.