До утра он не спал и как только зажгли свет, пошел к Насте. Та собиралась на завтрак, порхая по своему маленькому домику. По своему обыкновению, она заметила его еще на подходе:
— Чего надо, Том? У тебя жена и дети, а ты с утра пораньше идешь к свободной женщине, — улыбнулась Анастасия, прикрывая дверь.
— Не до твоих дурацких шуток, — огрызнулся он.
— Без них и жизнь не мила, знаешь ли, — следую к столовой. — Так чего пришел тогда? Вижу всю ночь не спал.
— Меня беспокоит Птич, — сказал механик и вывалил все свои мысли на учительницу.
— Знаешь, Том, — протянула она задумчиво, ставя свою порцию бобовой каши и отвара на стол, — я могу понять твои опасения, но не вижу смысла так пугаться. Ты как относишься к стихиям? Огню, воде?
— Да никак, — пожал плечами обескураженный механик. — Они есть и хорошо. Мы за счет них живем.
— Вот и к мальчишке относись также, — Настя слегка стукнула нахмурившегося мужчину ложкой по лбу. — Он нам помогает, старается. Так чего ты панику поднял? Даже если он, действительно, знал как ей пользоваться, то что? Пытать его станешь? Вызнавать? Тебе это зачем, Том?
— Он несет угрозу, — не сдавался он.
— Кому? — женщина расхохоталась нарочито громко. — Водоносам, которым работы вдвое уменьшилось? Фермерам? Поварам, которым он печку до ума довел? Не неси ерунды, Том, — на последних словах она уже не улыбалась, а тон звучал угрожающе. Ешь свою еду и иди в мастерскую, а мысли эти из головы выкинь. Ты понял?
Том не жуя проглотил свою порцию и вымелся из столовой, ничего Анастасии так и не ответив.
Чертов баллон был для меня слишком тяжел, пришлось придумывать выход из положения. Несколько стальных трубок, найденные колеса в куче хлама в мастерской Тома и я стал обладателем небольшой тележки, на которую можно было погрузить баллон и прочий инструмент.
Утром я завтракал, собирал вещи, брал заправленный баллон у шахтеров, но сразу отправиться в пещеру не мог. Том сдержал свое слово и теперь мне приходилось оставаться у Бориса на занятия. Вот где я хлебнул полной горстью. Усач взялся за меня всерьёз. Он преподавал технику безопасности, учил работать с кислородом и баллонами, менять шланги, задерживая дыхание и многое другое. Это все не считая физической подготовки, на которой гонял он меня так, что сходило семь потов.
После «плодотворного» утра я измотанный волочил ноги в свою пещеру. Всю усталость как рукой снимало, стоило мне подойти к воздушной машине. Разбираться с ней было очень интересно и захватывающе.
День за днём и даже ночами я изучал схему ее строения, вычленял детали, а потом сравнивал с оригиналом, стараясь понять принципы работы и найти, наконец, неисправность. Поначалу я ее даже разбирать боялся, чтобы ничего не сломать, но после того, как изучил схему досконально, со страхом, но принялся за дело. Из-за страха вначале процесс шел очень медленно. Я так боялся что-то испортить, что даже над малыми деталями и соединениями трясся как над детьми. Потом по обвыкся, понял, что она в моих руках не рассыплется и взялся за дело серьезнее.
За все время работы я умудрился снять, проверить и поставить на место почти все узлы. Если бы не новые знания в моей голове, старый я даже не смог бы понять как их снимать. Очень уж хитрые там были крепления.
Я снимал детали, чистил, обслуживал, и ставил на место. Все это заняло у почти год.
Подумать страшно. Целый год я ходил в пещеру сначала катя баллон с кислородом на тачке, а к концу уже таща в руках, и работал с машиной.
После такого марафона я, вдруг, осознал, что мог бы сделать похожую машину самостоятельно. Хотя знание и изготовление вещи сильно разные, конечно.
Топливо у машины было свое. Как его производить я, так и не разобрался. Благо в машине оно было в отдельном контейнере.
Настал момент, когда мы с дядей Томом и Борисом отправились запускать воздушную машину.
— Ну давай, пробуй, — кивнул усач.
Я поставил на место предохранители в виде кристаллов. Их пришлось брать у дяди тома и подгонять на коленке. Пульт мигнул, а потом медленно начал разгораться, подсвечивая каждую кнопку ровным белым светом.
Дядя Том за спиной удивлённо присвистнул, но мне было не до него. Вся моя огромная работа проходила сейчас проверку.