— На совете сидели, решали кому идти, а кому не идти на праздник, — поморщился он, отвечая на невысказанных вопрос. — Все недоверие у них какое — то, сомнения. Никогда им в жизни не понять, что те, кто спину друг другу прикрывали не будут нож из подтишка вонзать. Открыто могут, но не так. Вы к празднику подготовились? — перевел тему он.
— А чего к нему готовиться? — удивлённо спросил его Витёк, — оденемся, да пойдем.
— Эх вы, «оденемся да пойдем», — передразнил он нас. — На вас люди смотреть будут. Надо выглядеть соответствующе.
— Чтобы соответствующе выглядеть, нужно это вот самое иметь, а у нас нет ничего, — пожал плечами я, шествуя за ними позади.
Борис замялся. Видимо, об этом он не подумал.
— В любом случае, скумекали мы для вас кое — что, — продолжил он, наконец, — дома у вас лежат свёртки. Наденете завтра.
— Свёртки надевать? — не удержался я от шпильки за что заработал лёгкий подзатыльник.
— О-о, спасибо! — воскликнул Витёк и собрался было припустить к дому.
— Сначала ужин!
Дома Витька радовался как ребенок. Новенький костюмчик был и вправду неплох.
Глава 12
Утром из деревни вышла делегация. В ней были все участвовавшие в защите города и почти вся наша деревня. Охрану вначале хотели оставить, но потом передумали. Праздники такого размаха у таких как мы раз в жизни бывают, потому у совета рука не поднялась оставлять кого — то на охране. Спрятали только все ценное. Глупо? Может и глупо, но попробуйте все же понять нас.
Это приглашение на праздник от городских давало надежду на то, что деревне не придется больше кочевать, остерегаясь контактов с людьми.
— Это хорошо, что мы старались жить как люди. Где — то недоедали, но поддерживали уровень жизни, чтобы не оскотиниться, не превращаться в мутантов — настоящих отверженных. Вот что у человека есть самое главное? — спросил он нас с Витькой, шествующих рядом и внимательно слушающих.
— Сила? — предположил мой друг.
— Нет, — покачал головой усач и добавил печально, — гордость в любых условиях оставаться человеком. Всегда и везде. При любых обстоятельствах. Только это отделяет нас от животных. Казалось бы, поэкономь светильники. Можно же и без света, чтобы брюхо набить посытнее, — продолжил он, — а потом можно и еду не варить, а так жевать. Еда и еда в конце концов. Можно не работать еще. Меньше двигаешься, меньше есть хочется. А потом заметить не успеешь как превратишься в животное, живущее на инстинктах. Понимаете о чем я?
— Угу, — хором протянули мы, раздумывая над словами старшего товарища. Судя по молчанию, задумались об этом все вокруг, кто слышал разговор.
Знакомыми переходами и тоннелями выбрались в огромную пещеру, где нас уже ждали пара человек. Один из охранников Янеца и мужчина со знакомым лицом. Похоже, он был на нашей вышке во время боя.
Они тепло нас поприветствовали и мы уже вместе отправились дальше по знакомому маршруту.
Ещё издали заметили как городок весь переливается праздничной иллюминацией, включенной по такому важному случаю. Улицы чистые, как — будто, боя не было совсем.
— Мы решили столы накрыть прямо на улице. Чего в домах сидеть. Да и места больше, — сообщил нам мужчина — сопровождающий. — Идите сейчас прямо по улице там и увидите все. Хотя, вы и так знаете что у нас где, — он подмигнул.
На наших деревенских было забавно смотреть. Притихшие, они жались друг к другу, рассматривая незнакомые места и щурясь от обилия света. В деревне у нас тоже было светло, но не так.
Мы пришли как раз к началу веселья. На импровизированной площади были расставлены столы, на которые выносили всякую снедь. На небольшом помосте была даже парочка музыкантов, настраивающий свои нехитрые инструменты. Недалеко от столов местные организовали какие — то развлечения и конкурсы, весело проводя время.
Нас с Витьком тут же перехватил Шант и утащил знакомить со своими ребятами. Праздник начался. Мы перемещались по городу, участвовали в играх, сидели за столами. Местные ребята не давали нам заскучать.
— О-ох моя голова-а, — простонал Витька, ворочаясь на своем матрасе, — сдохну сейчас. — Не стони и так тошно, — прохрипел я, накрывая голову подушкой, — знал бы, не пил бы эту бурду вчера. — Да — да, рассказывай, — всхрюкнул друг, — тебя было вчера не остановить, — он приподнялся и заглянул в ведро, стоящее неподалеку, — о, вода ещё осталась. — зачерпнул в кружку и жадно припал к ней, проливая живительную влагу. — Сволочуга, мне оставь, — выдернул у него кружку, скрежетнув ей по зубам Витьки, и присосался сам. — Вот ты гадина! — воскликнул тот, сморщившись.