— Мы что? Уже приехали? Дон Барбаро? — спросила Карина. Обернулась.
В зале линзы никого, кроме нее, не было.
Глава пятнадцатая. Шорох
Отошли подальше от людских глаз — вниз, к Дону, завернули за сарай и сели на гнилое бревно. Макар обтер о штанины влажные ладони — нервничал. Будущий прапрадед, Макар-старший, наоборот, казался на удивление спокойным, будто к нему каждую неделю ходили посетители из двадцать первого века. Впрочем, судя по рассказам родни, его и впрямь было сложно чем-нибудь поразить...
Даже новенький смартфон, продемонстрированный Шороховым-младшим как доказательство путешествия во времени, не вызвал у предка ни восхищения, ни вопросов. Нет, технику он любил, но пользы от современного гаджета так и не понял.
«Вот тебе и дед, — думал Макар, мельком разглядывая Шорохова. — Хотя не дед, конечно, аж «прапрадед». Но это было слишком длинно, так что в голове все равно крутилось кроткое «дед». Впрочем, и «дед» не слишком подходило молодому, на пару лет старше, ростовскому парню.
— Ты чего? — напрягся «дед», поймав внимательный взгляд Макара. — Уставился, как баран на новые ворота!
— Да странно это все, нет? Ты прям как я, только на сто лет старше...
«Дед» смущенно кашлянул, то ли еще не до конца поверив, то ли выражая несогласие со сходством.
— Ты погоди, я тебе сейчас семью покажу... — осенило Макара.
Макар-старший с недоверием покосился на смартфон.
— Смотри! Вот это батя мой — твой правнук, соответственно... Похож?
Вместо того чтобы придвинуться поближе, «дед», наоборот, отклонился в сторону, словно опасаясь взглянуть на экран.
— Это брат мой, Илюха, — тоже праправнук твой. Это дядька, мамин брат, Цыбин. — Макар продолжал листать страницы на смартфоне.
«Дед» молчал. Никакой бурной реакции — глаза внимательные, взгляд напряженный.
— Это дядькин дом...
— Брешешь! — наконец не выдержал «дед», разглядывая многоэтажку.
— Ну не весь, конечно... А вот этот... — Макар перелистнул на загородный дом Шороховых, — а вот этот весь наш. Отец сам построил.
Фотографии дома вызвали у Макара-старшего гораздо больший интерес, чем снимки собственных потомков. Он наконец подсел поближе и склонился над экраном.
— Вот прям весь?
— Весь. И сад наш. И двор. И машины...
— Это кем же он служит? — спросил Шорохов-старший, крутя башкой, как молодая овчарка, и разглядывая фотографию то под одним, то под другим углом.
— Ну... Типа купцом. Очень богатым купцом.
— Богатым?
— Почти весь Ростов держит!
— Как держит?
— За грудки! — усмехнулся Макар.
Шорохов довольно потер щеку. Макар снова перелистнул.
— Это батя и мать...
— Больная поди?
— С чего вдруг больная? — не понял Макар.
— Да уж больно тоща...
— Ну модно сейчас так..
— Мослы торчат!
— Так она и не ест ничего, чтоб торчали...
— Дурная баба, — хмуро заключил «дед».
— Эй, это вообще-то моя мать! — напомнил ему Макар.
— Так что ж ты мать не кормишь, она ж как чахоточная! — возмутился Шорохов-старший.
Понимая, что объяснять бесполезно, Макар покачал головой и выключил экран.
— Купцами, значится, стали... — проговорил сам себе будущий прапрадед и ударил по коленке кулаком, явно довольный наметившейся перспективой. Достал из кармана папиросы, протянул Макару, пожал плечами на его отказ и закурил сам.
Сидели молча, думали каждый о своем. «Дед», судя по ухмылке, размышлял о светлом будущем, а мысли Макара улетели далеко в прошлое.
Он похвалил небеса за то, что в процессе работы над схемой лабиринта порылся в семейной биографии и неплохо запомнил историю Макара Шорохова, дальнего родственника купцов Парамоновых.
В восемьдесят седьмом Шорох — и даже прозвища у них были одинаковыми! — перебрался в Ростов из Таганрога, без всякого сожаления оставив Бугудонию, пропахшую рыбой, с такими узкими улочками, что двоим пешим не разойтись. Оставил отца, что пятнадцать лет назад перевез туда семью, польстившись на сытую жизнь рыбака. Оставил мастерскую по ремонту баркасов, в которой взрослел и учился жизни, — выходить в открытое море не любил и не хотел, море не принимало Макара Шорохова, не манило его и не щемило сердце. Наоборот, хотелось ему не качаться в утлой лодчонке, а крепко стоять на своих двоих посреди степи, дышать ароматом трав и смотреть, как ветер гоняет волны ковыля. Но в итоге обрел почти то же, от чего и сбежал, только вместо соленых волн — пресные. Устроился мастеровым к богатым родственникам, что держали склады на набережной, несколько мельниц и пароходов, а еще больницы, школы, бани...