И почти же преуспел. Если бы не Ангуряны!
Армяне нарушили двадцатилетние перемирие. Да так подло… Ударили прямо под дых. Когда почти готовый — еще полгода, и можно начинать работы — проект строительства ростовского метро уже лежал на сукне у больших людей, в мэрию явился сам Торос Ангурян. И что уж он там делал, кому и сколько платил, что врал, чем грозил, что обещал — неизвестно. Но только проект зарубили! Не просто проект… мечту!
Мечту!!!
«Лошади идут очень кучно. Скачку по-прежнему ведет Багет!»
— А-а-а-а!
— Артсиви!
— Ба-а-агет!
— О черт! Багет! Что ж ты творишь… Ах!
«Споткнулся и потерял всадника шестой номер — Багет».
— Ешкин же кот! — Отец рухнул на сиденье и зажмурился, словно не желая верить в происходящее на поле.
— Да ладно, па. Ничего страшного. Не последний же раз бежим. Ну па-а-а! — Макар неловко обнял отца за плечи. Ему показалось, что тот плачет. По крайней мере плечи тихо вздрагивали. — Молодой еще. Жеребенок. Обтешется и всех сделает. Ты ж видел! Он шел первым. Впереди ангуряновского каракового. В следующий раз он их сделает!
— Все… Я в норме, сынок. Так. Психанул. А ты что колготишься-то, Ванька? Что стряслось? — Отец шумно выдохнул и вытер глаза рукавом рубашки. Быстро посмотрел на дорожку, туда, где позади остальных участников весело скакал Багет с пустым седлом. Нашел глазами жокея, убедился, что тот в порядке, и повернулся к Цыбину.
— Ангуряны стекольный на Аксае подбирают, — сперва зашептал, а потом почти заорал дядька, пытаясь заглушить вопли толпы.
— Артсиви! Арт-си-ви!
Макар покосился в сторону Ангурянов. Те сидели строгие, с каменными лицами, словно происходящее на поле их никак не касалось. И только во взгляде Роберта плескался злой азарт.
— Артси-и-и-иви! Ура-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а!
«Артсиви финиширует первым! Поздравляем владельцев!»
Поймав торжествующую усмешку Роберта, Макар не удержался. «Я тебя еще сделаю», — очень отчетливо одними губами произнес он. И незаметно для отца показал Роберту средний палец.
— Убью, — ладонь Роберта недвусмысленно скользнула ребром по шее. И еще раз. — У-бью!
Глава пятая. Катя
Развеселившийся Багет последним пересек финишную полосу и резво помчался на следующий круг, не желая возвращаться в скучную конюшню. Перепрыгнув через ограждение, рванул ему наперерез молоденький жокей.
— Ну! Сколько еще они будут нам палки нам в колеса вставлять, а? Налоговую давай, что ли, на них спустим? Лет двадцать назад мы б по-другому разобрались, да где те времена?
— Страшный ты, Ваня, человек, — натужно расхохотался Шорохов-старший и с тоской посмотрел влево, туда, где Торос Ангурян принимал поздравления. — Ладно. Попробую разобраться…
— Да все уже! Все! Бумажки подписаны. Ну вот на хрена им стекольный, спрашивается? — никак не мог угомониться Цыбин. — Там же развалины. И бомжей как тараканов.
Макар слушал вполуха и соображал, что медлить теперь ему нельзя никак. Сейчас события прошлой ночи казались ему черно-белой пленкой, старинным ужастиком, где на фоне задорного аккомпанемента герои бегают туда-обратно, а из углов выпрыгивают картонные монстры. После его просмотра совсем не страшно, но как-то… неловко. Вроде и не дотягивают кукольные чудища до современных чудес компьютерной графики, а все равно нет-нет — да и передернет. И сюжет наутро видится уже не таким глупым, каким казался вначале. Потому как отвечает на многие вопросы.
По сути, Макар получил накануне подтверждение всех своих главных теорий и подозрений — ситуация под городом еще таинственнее и привлекательнее, чем рассказывали маркшейдеры, — настолько привлекательнее, что до нее уже помимо Макара охотники находятся — это раз.
Его карта-самоделка, может, и не идеальна, но по поводу залазов в лабиринт она ни разу не врет, то есть можно смело на нее полагаться — это два.
Охрана на объектах, которые Ангуряны подгребают под себя, появляется сразу и реагирует молниеносно — это три.
Собранные вместе, эти факты сводились к единственно правильному решению — забивать на воскресные планы, на вечернюю клубную тусовку, на данные Цыбе обещания и на всех парах двигать в Кобяково. «Слишком далеко от города спуск, какой с него толк?..», «Здесь, на границе с Аксаем, в пещерах давно уже происходят странные вещи…», «Что там копать-то? Битые бутылки да гвозди…», «Одна из первых археологических экспедиций…», «Венецианец Барбаро, еще в пятнадцатом веке…», «По легенде, здесь находится меотское захоронение с кладом…»
Уже без разницы — что слышал Макар о Кобяковом городище, осколки чужих фраз стремительно теряли ценность, уже без разницы — с кем ехать, без разницы — выспался или нет, без сожаления по поводу потенциально убитой одежды — заезжать домой, чтобы переодеться, не стоит. Время безжалостно убыстрило ход и побежало крупинками между пальцев, рвануло прочь со свистом — попробуй, догони! Не завтра, не через неделю — сейчас надо решаться. Иначе грош тебе цена, Макар Шорохов. Никакой ты не кладоискатель, не исследователь, не авантюрист, почти ухвативший за хвост тайну, а… гриб безвольный. «Поганка!» — как его обзывал сгоряча Илюха — младший обожаемый брат.
А то, что чуть камнями не завалило… что чуть через стену не пошел… Макар прислушался к себе — только отголосок недоумения. Где-то глубоко-глубоко. Будто это не он сам, а кто-то чужой, наблюдать за которым со стороны — интересно и весело, а главное — безопасно, потому что по законам жанра должен же кто-то выживать даже в самом опасном и страшном ужастике? Сейчас страхи и чудеса казались надуманными, отправились в стиральную корзину вместе с изгвазданной одеждой — наступил новый день, новое настроение и свежие джинсы, рядом с которыми мама горкой насыпала все добро из карманов старых.
«Обсудить надо… хоть с Цыбой. Побазарить. Проговориться. Вместе пообсуждать. Но потом, все потом, сначала Кобяково…» — Макар рассеянно перебирал пальцами в кармане, цепляя ключи, брелок, монетки, маленькую металлическую черепашью лапку…
— Макар… Макар… Ты меня слышишь вообще?
— Что, па? — Шорох поправил очки и уставился на отца — весь сыновняя почтительность и внимание.
— Пообедаем? Сейчас еще пару заездов поглядим, потом к Багету заскочим, и можно по борщу где-нибудь. И толстую отбивную. А? Мама подъедет с Илюшкой. Посидим все вместе, побалакаем.
— Э-э-э…
Отказывать отцу Макар не любил и не умел. Но сейчас ему дорога была каждая минута.
«Начинаем очередной заезд. Господа. Внимание, лошади в боксе».
— Ну так что? Лады? По борщу?
— Па… — Макар замялся. Посмотрел на лицо отца — уставшее и грустное — и вздохнул. Кобяково подождет до вечера. — Ладно. Ты смотри забег, а я пока прогуляюсь и маме заодно звякну. Встретимся через полчаса на конюшнях.
Спуститься, быстро и ловко пробираясь сквозь толпу и не обращая внимания на девичьи взгляды. Кивнуть знакомым по «бойцовскому клубу» ребятам, остановиться на полминуты и перетереть с бывшим одноклассником, достать телефон… Цыба, отвечай же! Ну… где ты завис?
«Абонент временно недоступен». Макар пожал плечами. То, что Цыба отключил телефон, было странно. Но, в конце концов, толстяк вряд ли огорчится, узнав, что лучший друг направился на раскопки без него. Свою нелюбовь к археологии и прочим авантюрам Цыба выразил вчера довольно отчетливо.
«Отбой». Макар, насвистывая, направился в восточную часть ипподрома, где за кругом для выездки располагались частные конюшни. Он миновал шумные трибуны, за спиной остался металлический голос диктора, комментирующий новый забег.
— О! Шорохов? К Багету? Морковку возьми! — крикнули откуда-то слева. Макар начал было поворачиваться, чтобы поприветствовать конюха Диму, и замер, увидев, как прямо на него прет огромная гнедая кобыла, к спине которой притиснулось что-то испуганное, лохматое, в безумной шляпке.