— Брешет, — многозначительно произнёс Паша. — За всё добро не скажу, но пара вещичек точно по делам о грабежах проходит. Например, вот это колье, судя по всему, принадлежало гражданке Арутюнян и было снято с неё прямо возле дома тремя субчиками две недели назад.
— Уверен?
— Ещё как уверен. Я сам этим делом занимаюсь, так что меня с панталыку не собьёшь. Оно это, Жора, не сомневайся.
— Так говорите — наследство от бабушки? — повернулся я к Шульцу.
Тот отреагировал на удивление спокойно.
— Совершенно верно. И я понятия не имею, о чём говорит ваш коллега. Это колье — наша фамильная драгоценность.
Я понял, что этого кента легко расколоть не получится.
— Так, Паша, берём гражданина Шульца под ручки и везём к нам в угро на допрос.
— Это произвол. Я буду жаловать! — как-то по-будничному скучно произнёс Шульц.
— Ваше право, — согласился я. — Но пока придётся последовать за нами.
— А может договоримся? — вдруг спросил Шульц.
— Это как — договоримся?
— Как все нормальные люди, — улыбнулся он. — Я слышал, что у вас в уголовном розыске маленькая зарплата. По-моему, это совершенно несправедливо…
— К чему клоните, гражданин Шульц? — насупив брови, задал вопрос я.
— Я помогаю немного исправить эту несправедливость, а вы забываете про колье, — нахально заявил тот. — Ну как? По рукам?
— По морде, — сказал я. — Ещё раз брякнешь такое — получишь по морде. Понятно?
Он кивнул.
— Кстати, попытку дать взятку сотрудникам уголовном розыска мы обязательно зафиксируем в протоколе.
Я повернулся к Паше.
— Организуешь пару понятых, которые подтвердят, что мы нашли это колье при обыске у гражданина Шульца?
— Обижаешь, — ухмыльнулся он. — Хоть десять.
Шульц вёл себя чересчур расслабленно и спокойно для взятого с поличным, без всякого сопротивления сел с нами в служебный экипаж и смотрел на нас как-то даже дружелюбно, что наводило меня на нехорошие мысли.
Что-то с ним не так, сразу решил я. Отпереться будет сложно, даже при гуманных советских законах ему грозит тюремный срок, а на прожжённого урку, отсидевшего не один год на нарах, Шульц не смахивает.
Пашу явно одолевали схожие мысли. Он то и дело бросал на задержанного задумчивый взгляд и чесал в затылке.
Мы не успели проехать и пол-улицы, как дорогу нам преградили двое вооружённых людей.
— А ну, стоп! — выкинул вперёд руку один из них, и я с удивлением узнал в нём чекиста Мышанского.
— Григорий Игнатьевич? Что случилось? — спросил я.
— Товарищ Быстров, нужно поговорить, — вкрадчиво произнёс он.
— Так в чём дело?
Он показал глазами на край соседнего дома, и я догадался, что речь пойдёт о разговоре тет-а-тет.
— Паша, постереги его, — сказал я напарнику и вылез из экипажа.
Мы с чекистом зашли за угол.
— Слушаю вас, товарищ Мышанский.
— Шульца нужно отпустить, — без обиняков заявил тот.
— С какой стати?
— Вам недостаточно моих слов?
— Пока нет. Я решительно не понимаю, почему должен отпускать Шульца. Он как минимум торгует краденным… А ещё у нас есть подозрения, что Шульц связан с бандой Рейки. Так что, извините, товарищ Мышанский, но отпустить его я не могу.
— Я приказываю вам!
— Да хоть заприказывайтесь? Я вам не подчиняюсь.
Он смерил меня недовольным взглядом.
— А ты наглец, Быстров…
— Да уж какой есть. Вы либо говорите мне правду, товарищ Мышанский, либо мы везём Шульца в угро и раскалываем его по самые… ну, вы меня поняли.
Он надвинул холодную фуражку на лоб и хмуро произнёс:
— Я тебя хорошо понял, Быстров. Вижу, что ты упёртый и со своего не сойдёшь.
— Правильно видите, товарищ Мышанский. Так собственно, почему вы настаиваете, чтобы мы освободили Шульца?
— Шульц — агент ОГПУ, — наконец, выдавил из себя тот. — Мы пытаемся внедрить его в банду, а я отвечаю за эту операцию. Если вы арестуете Шульца, то сорвёте наши планы. Теперь ясно?
— Теперь ясно, — ответил я. — Вы, товарищ Мышанский, не извольте беспокоиться. Шульца мы отпустим, не вопрос, но у нас будет тогда к вам маленькая просьба.
— Какая ещё просьба? — подозрительно уставился на меня он.
— Уголовный розыск будет весьма признателен товарищу Шульцу, если он поможет нам выйти на Рейку… В конце концов, мы ведь все заинтересованы в разгроме этой банды.
— Ну Быстров, ну нахал!
— Так я ж не для себя, а ради общего дела!
— Только это тебя и извиняет, — вздохнул чекист. — Будь по-твоему, я попрошу Августа узнать как можно больше про Рейку. А вы давайте поскорее его освобождайте. Не приведи бог, увидит кто из блатных, пойдут разговоры…