— Как ты?
— Я в порядке, Георгий. Спасибо вам ещё раз за всё, что вы для меня сделали! И вам, и Ивану Никитовичу.
— Ты, главное, не пропадай! Кто знает, как сложится жизнь — может, ещё и вернёшься сюда.
— Вряд ли, — отрицательно покачала головой Варя.
Простившись с ней, я отправился инструктировать Пашу Рыженко. Его моя новость о предстоящем визите в притон на четырнадцатой линии не сильно обрадовала.
— Что, вот прям сейчас?
— А что тебя смущает?
— Дай хотя бы позавтракать! Я ведь с утра не жрамши! — потряс он передо мной внушительным бутербродом с сыром и колбасой.
— Не вопрос. Завтракай, но при условии, что поделишься со мной!
— Ну, Жора! Держи, — он отломил мне от щедрот своих половину бутера.
— А вот за это спасибо! — искренне поблагодарил я. — Под такое царское угощение не грех бы и чашу добрую чайку испить. У нас заварка есть?
— Есть. И сахар тоже есть — я из дома принёс, — опередил мой вопрос Паша.
Перекусив, вдвоём направились по адресу.
Дом номер тринадцать не выглядел особо ухоженным, но и впечатление откровенного «бордельеро» не производил. Обыкновенное одноэтажное здание из камня, с облупившейся штукатуркой на стенах, ничем не отличающееся от других.
Разве что дорожка ко входу была явно натоптана, что означало — место это пользуется в народе большой популярностью.
— Под каким предлогом вламываемся? — поинтересовался Паша.
— После того песца, что сейчас творится, думаешь, нам предлог понадобится? — удивился я.
— То есть без предлога?
Я кивнул.
— Куй железо, пока горячо.
— Эх, щаз накуём. Лишь бы пожара не было, — вздохнул Паша.
Достав из кобуры револьверы, мы двинулись к дому.
Глава 4
Пошла жара. Действовали мы грубо и решительно. Мощный пинок вынес дверь вместе с косяком, я сразу нырнул внутрь, готовый к любому исходу событий.
Если в доме засела крутая публика, взять её в оборот можно только так, не давая бандитам шанса очухаться.
— Всем руки в гору! Уголовный розыск! — закричал я во всё горло.
Нехитрый психологический трюк помогал ввести уголовную публику в ступор и давал нам драгоценные секунды, чтобы взять ситуацию под полный контроль.
Первым на дороге попался высокий кудрявый мужчина с крючковатым носом. Он мудро поступил, подняв руки.
— Сколько народа в доме? — наехал на него Паша, тыча в грудь наганом.
— Никого, только я…
— Брешешь!
— Честное слово, никого. Да вы сами можете проверить, — как-то слишком быстро оклемался кудрявый.
Я обыскал его. Оружия при мужчине не было.
— Паша, проверь, — кивнул я в сторону ближайшей комнаты, которая отделялась от зала занавеской.
Рыженко сунулся туда и быстро вернулся обратно.
— Пусто.
— Присмотри за ним, — я проверил другие помещения.
Кудрявый не врал: больше в доме никого не было.
Плохо… Кудрявый производил впечатление стрелянного воробья. Если не найдётся чем прижать, придётся возвращаться несолоно хлебавши, а это не то, на что мы рассчитывали.
— Документы, — потребовал я у него.
— Разрешите? — он показал в сторону комода.
— Валяй. Только не вздумай дёргаться — пришью на месте, — предупредил я.
— Что вы?! Даже в мыслях не было.
Он выдвинул нижний ящик комода, повозился в нём и достал оттуда удостоверение личности.
— Вот, прошу.
Я пробежался глазами по бумагам.
— Август Брунович Шульц, 1895-го года рождения?
— Он самый.
— По нашей информации вы являетесь владельцем бандитского притона и занимаетесь скупкой краденого.
Он улыбнулся.
— Вы ошибаетесь, гражданин…
— Быстров.
— Спасибо. Это какая-то ошибка, гражданин Быстров. Я — честный человек, никакого отношения к криминалу не имею.
— На что живёте, Август Брунович?
— В основном оказываю разного рода услуги предпринимателям, выступаю в качестве посредника при совершении торговых сделок. И да, у Фининспекции ко мне вопросов нет, налоги плачу в полном объёме и в срок. Квитанции показать?
— Не надо.
Я оглядел обстановку в зале: не дорого и богато, но в целом довольно прилично: хорошая мебель, чистота и порядок, я бы даже сказал — уют.
— Один живёте?
— Один.
— Жора, гляди что нашёл, — Паша извлёк из недр платяного шкафа жестяную коробочку из-под конфет, она доверху была набита золотыми и серебряными украшениями, преимущественно женскими.
— А это что такое? — поинтересовался я.
— Наследство от бабушки, — широко улыбнулся Шульц.
— Ну-ну, — буркнул я.