Багровая лужа, усеянная осколками, сразу не замерзает и не успевает быстро высохнуть. По переулку проносится залётный ветерок и вмиг исчезает. Поверхность лужи подёрнулась рябью, на ней остался еле заметный налёт золотистой пыльцы. Проходит время. Стылых воздух неподвижен, однако рябь почему-то не исчезла. Жидкость потемнела, мелкие волны бегут в разных направлениях, отражаются, сталкиваются, сливаются в одну, которая вдруг выплёскивается через край и захватывает клочок бумаги, который начинает растворяться. Этот успех разжигает амбиции странной лужи. Захватив в плен и сожрав дохлую крысу, лежавшую у края тротуара, она начинает расползаться во все стороны. К полудню пятно синевато-багровой желатиноподобной слизи занимает почти всю мостовую. Вязкая масса взбирается на ступеньки, пробует подняться по бетонной стене, облепляет разбитый пожарный гидрант.
Одинокий рассыльный на велосипеде первым замечает странную лужу. Он машинально поворачивает и объезжает её вдоль стены. Через некоторое время в переулке появляются мужчина и женщина. Увлечённые разговором, они проходят несколько шагов и останавливаются, удивлённо рассматривая свои запачканные туфли.
- Что это за клейкая штука?
- Похоже на вино. И запах...
- Да тут целую цистерну разлили.
- Есть же у людей такие деньги!
Парочка удаляется, оставляя на асфальте тёмно-красные следы.
Четвёртый прохожий, прыщавая девчонка с мешком пустых банок за спиной, становится свидетелем невероятною зрелища.
Лужа учится творить. Из неё торчат короткие толстые стебельки, похожие на ножки грибов, на концах которых возникают слегка смазанные, но вполне узнаваемые формы: цветок орхидеи, дыня, перистый лист, банан, кокосовый орех... Постояв немного, дрожащие студенистые грибы втягиваются обратно, чтобы снова возникнуть в другом месте и в другом виде.
Рассыпанные банки грохочут по мостовой. Девочка в панике бросается прочь.
Вскоре появляется патруль. Солдаты осматривают переулок и удаляются, оставив по часовому на обоих концах квартала. Через полчаса опасный участок уже отгорожен, за металлическими барьерами толпятся репортёры, нацеливая камеры под разными углами, специальная команда надевает защитные костюмы. Пластиковые экраны шлемов похожи на компьютерные мониторы, показывающие крупным планом испуганные человеческие лица.
Бронированный автомобиль, словно навозный жук, потерявший шар, кружит по застывшему ночному городу.
- ... объявлен комендантский час до шести часов утра. Нарушители будут расстреливаться без предупреждения. В связи с опасной ситуацией в городе объявлен...
Две женщины в бронежилетах шагают мимо витрин, закрытых стальными щитами. Их лица угрюмы, глаза тревожно бегают. Стук грубых ботинок разгоняет могильную тишину. Миниатюрная латиноамериканка дотрагивается до серебристого металлического яйца, висящего на поясе.
- Как ты думаешь, эти штуки сработают?
- Что-то мне не верится. Амадор-стрит до сих пор закрыта.
- Какого чёрта тогда мы их таскаем?
- Вместо кроличьей ножки. Талисман для военных. Потрёшь и сразу успокоишься.
- Слава богу, они хоть на это годятся.
В конце полутёмного квартала мелькает тень. Человеческая фигура в военной форме вырисовывается на фоне стены, будто вырезанная из бумаги.
- Стой!
Фигура резко выпрямляется и скользит во тьму. Женщины поднимают ружья и делают несколько выстрелов наугад.
- Одинокий Солдат!
- Ты думаешь? Как там его зовут...
- Шангольд.
- По-моему, это легенда. Он просто не выжил бы в одиночку. Весь город за ним охотится.
- Этот выживет. Ублюдок. Насилует женщин, забирает деньги и тратит на медок.
- Может, поймаем?
- Ещё чего! У меня двое ребятишек, не хочу, чтобы они стали сиротами из-за такого дерьма. Мне не так много платят.
Беглец заворачивает в тёмную подворотню, пропахшую плесенью и гнилью. В отсветах лампочек ночной сигнализации мелькают широкие плечи, чёрные щёки и безумные глаза. Сломанная молния на ширинке заколота булавкой. Одинокий Солдат останавливается возле густо разрисованного мусорного контейнера, открывает железную дверцу и запускает руку внутрь.
Вытащив пластиковый свёрток, разворачивает его и достаёт обломок синтетических сот с ячейками, запечатанными красным желатином. Гнилые зубы жадно впиваются в клейкую мякоть, с небритого подбородка стекает золотистый сироп. Обтерев лицо рукой, чернокожий солдат тщательно вылизывает обёртку, подбирая все капли наркотика.