- Скажите, дорогая моя, чего вы ждёте от кратких мгновений жизни, которые нам дарованы? - спрашивает он, немного помолчав. - Каковы ваши мечты?
Керри выпрямляется в кресле и закидывает ногу на ногу, задумчиво теребя носком край скатерти.
- Ах, Питер, я не знаю. Наверное, те же, что и у всех. Побольше денег, хорошее жильё, хорошая работа...
Джариус в шутливом отчаянии бьёт себя в грудь.
- Вот как? Значит, я злобный деспот-рабовладелец, а Диаверде - сырая мрачная каменоломня?
- Нет, что вы, совсем нет! - хохочет Керри. - Однако согласитесь, моя работа не самая творческая на свете.
- Да и моя тоже, но подумайте сами: во что бы превратился мир без наших тяжких трудов? В хаос! Ладно, так или иначе, всё это вещи материальные, даже ваша воображаемая идеальная работа. Я хочу знать, о чём мечтает ваша душа, каковы её сокровенные желания, какие возвышенные стремления скрываются в тайниках вашего сердца.
- Ну... Наверное, я хотела бы жить в более простом и спокойном мире...
Джариус, морщась, останавливает её жестом.
- Только не говорите, что хотите помогать пожилым людям. Вы, безусловно, куда обворожительнее любой из кинозвёзд, занимающихся благотворительностью, но я ведь могу и обидеться.
- Ну что вы, Питер... Строите из себя старика, чтобы вызвать моё сочувствие?
- Прямо в точку. Мне и в самом деле нужно ваше сочувствие. И не только оно, а и другие милости. Вот почему я допустил вас к особо секретному проекту - в знак моего уважения. Пожалуйста, продолжайте.
- О, я даже не знаю, как объяснить. Я мечтаю о таком мире... почти первобытном. О таком зелёном, жарком, полудиком, где чувства и мысли, проблемы и их решения просты и понятны. О месте, где есть истинная свобода, глубокие, настоящие чувства...
- Например, любовь?
- И секс?
Керри берёг вилку и задумчиво водит ею по тарелке.
- Конечно, - не поднимая глаз, отвечает она.
Девушка-попугай подкатывает тележку с десертами. Смутно знакомое аморфное колыхание полупрозрачного желе заставляет Керри непроизвольно отшатнуться. Взяв себя в руки, она выбирает кусочек чёрного шоколадного торта. Джариус тем временем заказывает для обоих кофе с ликёром.
Когда они встают, чтобы уходить, ноги подводят Керри, и она исполняет несколько неловких танцевальных па в обнимку с креслом. Тут же оказавшись рядом, Джариус подхватывает её за талию.
- Позвольте, я помогу, моя милая. В моих жилах алкоголь не так бурлит, как в вашем юном теле. Моё истрёпанное сердце давным-давно успокоилось, а ваше пока ещё впитывает всё слишком жадно.
- О, мистер Джариус... простите, Питер... как ловко вы всё-таки умеете закрутить фразу!
- Лучше закрутить фразу, чем вывернуть лодыжку, дорогая.
Керри хихикает, и они покидают искусственный тропический рай «Обжоры какаду».
Ночной мрак, холод, выпученные циклопьи глаза светофоров, вопли автомобильных сирен - и вот уже шофёр распахивает дверцу под застывшими сводами ещё одного подземного гаража. Лифт поднимается, мелодичный звон колокольчика отсчитывает этажи. Элегантная фигура Джариуса маячит рядом с Керри, его рука по-прежнему обнимает её за талию. За входной дверью ноги сразу утопают в густом ворсе тёмно-коричневого ковра.
- Смелее, Керри, будьте как дома. Сбрасывайте ваши тяжёлые галоши. Это шерстяное море просто создано, чтобы ласкать такие стройные ножки.
Оставшись в чулках, Керри с трудом добирается вброд до дивана, обтянутого дорогой матово-блестящей кожей, и, пошатнувшись, тяжело падает на него.
- Какой чудесный вечер! Так приятно иногда сменить обстановку.
Джариус стоит у бара, повернувшись к ней спиной. Слышится звяканье стекла.
- Мы оба слишком долго откладывали возможность вознаградить себя за тяжкий труд. Впрочем, не будем слишком сокрушаться о прошлых грехах.
Он уже сидит рядом на диване и протягивает бокал. Керри отпивает немного, с её губ срывается вздох.
- Питер, вы так внимательны ко мне.
- То, что я делал до сих нор - лишь знак моих искренних чувств по отношению к вам, дорогая.
Керри делает большой глоток, глубоко вдыхая густой пьянящий аромат. Потом опускает бокал на колени, откидывает голову на тёплую спинку дивана и на мгновение закрывает глаза. Открыв их, она видит, что Джариус расстёгивает её тонкий коричневый жакет.
- Я хочу, чтобы вы как следует отдохнули, дорогая. И конечно же, я хотел бы насладиться видом вашей прекрасной юной груди, которой так часто восхищался на расстоянии, отделённый от вас безжалостным административным барьером.
Керри не помогает ему, но и не сопротивляется. Голубое фестончатое кружево её бюстгальтера на фоне белой кожи напоминает линию прибоя на белом песчаном пляже, ловкие мужские пальцы - любопытных крабов, снующих по песку. Пальцы находят переднюю застёжку, и чашечки соскальзывают с едва различимым шорохом, открывая две изящные возвышенности. Губы, обрамлённые щёточкой усов, нежно сжимают набухший сосок, пальцы одновременно ласкают его двойника. Одной рукой Керри приподнимает левую грудь, помогая ей получить свою долю наслаждения. Правой поднимает бокал, ищет на ощупь, куда его поставить, не находит и разжимает пальцы. Звяканье кусочков льда, плеск жидкости, жадно впитываемой ковром. Теперь рука свободна, Керри обнимает Джариуса за шею и притягивает к себе. Тот продолжает, не торопясь, заниматься сосками. Через несколько минут она раздвигает колени. Он гладит её бёдра, обтянутые шелковистым нейлоном, поднимая руку всё выше. Дойдя до полоски обнажённой кожи, рука замирает. Керри немного сдвигается, задирая юбку, теперь уже намеренно, а не случайно, как в машине. Джариус сжимает в ладони её интимный бугорок, и она мурлычет от удовольствия.