— Я хочу, чтобы вы как следует отдохнули, дорогая. И конечно же, я хотел бы насладиться видом вашей прекрасной юной груди, которой так часто восхищался на расстоянии, отделённый от вас безжалостным административным барьером.
Керри не помогает ему, но и не сопротивляется. Голубое фестончатое кружево её бюстгальтера на фоне белой кожи напоминает линию прибоя на белом песчаном пляже, ловкие мужские пальцы — любопытных крабов, снующих по песку. Пальцы находят переднюю застёжку, и чашечки соскальзывают с едва различимым шорохом, открывая две изящные возвышенности. Губы, обрамлённые щёточкой усов, нежно сжимают набухший сосок, пальцы одновременно ласкают его двойника. Одной рукой Керри приподнимает левую грудь, помогая ей получить свою долю наслаждения. Правой поднимает бокал, ищет на ощупь, куда его поставить, не находит и разжимает пальцы. Звяканье кусочков льда, плеск жидкости, жадно впитываемой ковром. Теперь рука свободна, Керри обнимает Джариуса за шею и притягивает к себе. Тот продолжает, не торопясь, заниматься сосками. Через несколько минут она раздвигает колени. Он гладит её бёдра, обтянутые шелковистым нейлоном, поднимая руку всё выше. Дойдя до полоски обнажённой кожи, рука замирает. Керри немного сдвигается, задирая юбку, теперь уже намеренно, а не случайно, как в машине. Джариус сжимает в ладони её интимный бугорок, и она мурлычет от удовольствия.
Внезапно ощущение блаженства обрывается. Керри поворачивает голову. Джариус стоит в нескольких шагах, руки, только что дарившие ей наслаждение, теперь шарят в ящике стола.
— Питер, что случилось?
Его глаза, будто вобрав в себя весь тусклый свет из комнаты, кажутся двумя огненными точками.
— Прежде чем мы продолжим, дорогая, я хочу, чтобы вы кое-что сделали — это безмерно увеличит моё удовольствие. У меня есть одна вещь, очень простая, но я думаю, что она приятно возбудит нас обоих. Наденьте её.
В его руках свёрток из мягкой белой кожи. Джариус разворачивает его и гордо демонстрирует жестом продавца, расхваливающего свой товар. С виду это обычный капюшон с молнией для садомазохистов, хорошо знакомый по порнофильмам, за исключением одной особенности: с левой стороны в нём сделан вырез неправильной формы, контуры которого в точности повторяют фиолетовую кляксу на лице Керри. С таким дополнением врождённое уродство, о котором и так невозможно забыть, будет бесстыдно выставлено напоказ, будто в сфокусированном свете прожектора.
Ахнув от неожиданности, Керри прикрывает лицо рукой, потом судорожно оправляет юбку.
— Нет! Я не могу! Так нельзя…
Джариус садится рядом и наклоняется к ней, продолжая протягивать мерзкий колпак, словно бесовский папа, жалующий митру новому епископу.
— Признайтесь, моя дорогая, вы же отлично понимаете, в чём состоит ваше главное очарование. Это невинное приспособление всего лишь сконцентрирует мысли партнёра на вашем уникальном и таком эротичном дефекте. Как часто в своих мечтах я ласкал и целовал ваше личико, налитое соком, как переспевшее яблоко с бочком, которое так и хочется надкусить! Надеюсь, вы оценили тот факт, что, даже находясь на грани интимной близости, я воздержался и прежде попросил вашего разрешения. Наше первое свидание должно пройти идеально…
Груди Керри уже скрылись за голубым кружевом, она застёгивает жакет.
— К сожалению, мне пора, мистер Джариус. Спасибо за обед. Извините, если я невольно создала ложное впечатление о себе.
Джариус подавленно смотрит на девственно белый капюшон, прикрывающий гак и не расстёгнутые брюки и уже спадающую эрекцию.
— Я заказал его специально для вас, Керри.
Керри натягивает левый сапог на правую ногу, сдёргивает его, надевает другой.
— Вы поможете мне доехать домой, мистер Джариус? Уже поздно, на улицах опасно.
Опустив голову, Джариус нежно гладит мягкую белую кожу, потом решительно выпрямляется и вздыхая отбрасывает капюшон в сторону.
— Наши отношения на этом не заканчиваются, мисс Хэкетт. Придёт время, и мы снова всё обсудим. — Он тяжело поднимается с дивана и подходит к переговорной панели на стене возле двери.
Отдав спокойным голосом распоряжение, вновь поворачивается к Керри.
— Ансельмо будет ждать внизу в машине.
Схватив в охапку пальто, Керри выскакивает в коридор.
Ночь уже вступила в свои права. Бетонные стены подземного гаража блестят от осевшей влаги, здесь стало ещё холоднее. Керри поспешно захлопывает за собой дверцу машины и называет адрес. Шофёр сидит с каменным лицом, как будто ему поручено доставить не человека, а картонную коробку. Весь недолгий путь Керри отрешённо смотрит в окно, словно составляя в уме реестр многочисленных непотребств равнодушного мегаполиса. Она не успевает пройти сквозь разбитую дверь, как сыто урчащий лимузин срывается с места, оставив после себя мёрзлое облако выхлопных газов. В тесном подъезде на сей раз пусто — никаких нищих.