Ночевали мы в опустевшем доме. Разбудили меня голоса.
— Это можно продать? — спрашивал женский голос. — В самом деле?
— Только так! — отвечал мужчина. — За одну «Славу» знаешь сколько дадут?
Я оделся и вышел из спальни. Мать с Толиком сидели за столом и перебирали награды деда. Я молча сгреб их.
— Ну, ты! — вызверился Толик.
Я двинул его в лоб. Толик рухнул на пол вместе со стулом.
— Как ты смеешь! — завопила мать.
— Заткнись, — посоветовал я. — Не то…
Я не шутил. Если б она сказала хоть слово…
Она умолкла. Я завернул награды в газету, сложил их в сумку и ушел из родительского дома — навсегда. Дом мать вскоре продала, возвращаться мне было некуда, и я остался на сверхсрочную. Служил и учился заочно. Юридический вуз для внутренних войск считается профильным, учиться мне не мешали. Получив диплом, я уволился в запас. Мне предлагали погоны лейтенанта, но армией я был сыт.
Награды деда я передал в музей. Была опасность, что мать истребует их по суду. Урки законы знают, ее могли надоумить. Дар занесли в фондовые книги, я пообещал хранителю ежегодно проверять наличие. Не знаю, какое у меня при этом было лицо, но он проникся…
Разбудило меня солнце. Его лучи проникли сквозь веки, окрасив мир в розовое. Я открыл глаза: за окном разгорался рассвет. По всему выходило, что проспал я половину суток, даже больше. В голове роились смутные остатки сна: кто-то подходил ко мне ночью, трогал подушку, но в этих воспоминаниях не было ничего тревожного, и я отбросил их. Встал, оделся и побежал туда, куда звал организм. Когда, умывшись, я вошел в дом, у печи хлопотала Ула.
— Где Рик? — спросил я, поздоровавшись.
— Повел Орлика купать. Снедать будете?
Я кивнул и сел за стол. Орликом звали строевого коня Рика — вчера мне его продемонстрировали. В хозяйстве Тертышкиных имелась также корова (сейчас она щипала травку на дальнем лугу) и десяток кур. Продукция домашнего животноводства послужила мне завтраком: Ула подала сковороду со скворчащей яичницей и кружку парного молока. Пока я ел, она сидела напротив и смотрела, не отрываясь. Взгляд ее был странен и тревожил меня.
— Спасибо, — поблагодарил я, покончив с завтраком.
Ула кивнула и убрала посуду. Я хотел встать, но она знаком велела остаться. После чего опять устроилась напротив. Так мы и сидели, разглядывая друг друга. Ула заплела косу, теперь волосы не закрывали ей уши. Они были такие же остроконечные, как у Рика, но заметно меньше и изящнее. Ула села напротив окна, солнечный свет пробивался сквозь ушки, отчего те казались розовыми. Неподалеку звякнуло ведро, ушки дрогнули и повернулись на звук. Я невольно улыбнулся.
— Почему ты смеешься? — насторожилась Ула.
— Так… — попытался увильнуть я.
— Говори! — велела она.
— У тебя ушки, как у котика.
— Котов не бывает! — надулась она. — Они только в сказках!
— А собаки?
— И собак. Разве не знаешь?
«Вот зачем вам уши!» — подумал я.
— Тебе не нравятся мои уши? — наседала Ула.
— Отнюдь! — заверил я. — Они очень милые. Они… — я замялся, — как лепестки роз.
Ула покраснела.
— Что еще нравится? — спросила шепотом.
— Все! — сказал я.
Разговор следовало прекращать.
— Хочешь сказать, что я красивая?
— Да! — заверил я.
Ула вспыхнула и убежала.
«Язык мой! — подумал я, вставая. — Ведь собирался помалкивать! Что, интересно, я сморозил? Сама ведь набилась!»
Дверь скрипнула, и на пороге возник Рик — я не слышал, как он приехал. За спиной брата маячила Ула. Лицо вахмистра не сулило мне хорошего.
— Сестра говорит, ты сказал ей «красивая»! — сказал Рик. — Это правда?
— Послушай, Рик! — сказал я как можно мягче. — Я чужак и не знаю ваших обычаев. Если я что-то…
— Говорил или нет?!
— Говорил, — признался я.
— Значит, женишься на ней?
— С какой стати?
Ула сдавленно всхлипнула. Лицо Рика побагровело.
— Послушай, ари! — сказал вахмистр, подступая. — Если ты явился сюда, чтоб насмехаться над моей сестрой, то я…
— Рик!.. — попытался остановить его я, но было поздно — кулак вахмистра едва не вышиб мне глаз.
Я отскочил и затанцевал, уклоняясь от ударов. Это было трудно — Рик дрался умело. Подвижный и ловкий, он наседал, оттесняя меня к печке. Я не хотел его бить, но кулак вахмистра засветил мне в глаз, и я не сдержался. Удар в скулу не остановил его, пришлось бить в живот. Рик хватил воздух ртом и осел на пол. Ула метнулась к брату. Я подобрал валявшийся под лавкой рюкзачок и вышел.