– Через два часа жду вас с проволокой! – жестко закончил разговор Федоров и демонстративно показал на дверь.
– Скорее бы доехать до Хабаровска! Как вы мне надоели! – в сердцах выдал старшина и, повернувшись, косолапя, вышел из купе.
– Умеешь ты заставлять людей работать! Старшина, между прочим, майор НКВД! – напомнил Соколов, с любопытством смотря на Федорова.
– Меня интересует в первую очередь выполнение задания, а во вторую – амбиции старшины! Скорее всего, я его вижу в последний раз в жизни! – жестко заявил Федоров, приступая к осмотру принесенных мешков.
– Смотри, лейтенант, тебе жить, – хмыкнул Соколов, надевая поверх тельняшки голландку от робы.
– Как-нибудь переживу! – отмахнулся Федоров, начиная развязывать первый мешок.
Вторую голландку Соколов перебросил Федорову.
– Ты, конечно, теперь командир! Но рекомендую снять мешок, а потом развязывать, – посоветовал Соколов, в матросской робе и синих тренировочных штанах представляющий комическое зрелище.
Федоров негромко хмыкнул, но, представив себя в точно таком же виде, засмеялся во весь голос.
– Смешинка в рот попала? – спросил Соколов, разворачивая кусок рельса, который был обернут в тонкую микропористую резину.
– Попросите срочно сюда прибыть старшину, – дрожащим от волнения голосом, проговорил Федоров.
– Слушаюсь, товарищ лейтенант! – развел руками Соколов, с удивлением глядя, как Федоров осторожно разворачивает рельс, в три слоя обернутый в пятимиллиметровую микропористую резину.
– Смотрите, товарищ капитан второго ранга! Если скроить из этого материала рубаху, то можно под воду ходить без водолазного белья! – громко сказал Федоров, прикладывая к собственной груди полутораметровый слой микропористой резины, с одной стороны облитой тонкой резиной[31].
– Соедините со старшиной! – приказал Федоров и, подождав секунд десять, попросил: – Старшина! Срочно принесите ко мне весь упаковочный материал, в который вы упаковали рельс!
Подождав секунд десять, жестко добавил:
– Тащите весь рулон!
– Хочешь заработать денег, лейтенант? – неожиданно спросил кап-два, с усмешкой смотря на Федорова.
– Хочу, товарищ капитан второго ранга! Очень мне хочется покататься на собственном автомобиле!
– Похвально, лейтенант, похвально! Нарисуй эскизы твоих идей и Купцова и опиши своими словами. А я подам рацпредложения[32] по команде! Думаю, что приличная денежка обломится, – пообещал кап-два, чему-то усмехаясь.
– На «Харлей-Девидсон» хватит? – деловито поинтересовался Федоров, делая разметку на листочке из блокнота.
– Что ты делаешь? – спросил кап-два, наблюдая, как Федоров, сняв голландку, расчерчивает ее на квадраты кусочком мыла, оставляющим на темно-синем сукне белые линии. Через минуту, переходя к столу, Федоров деловито переносил какие-то линии на листок бумаги.
– Я, как швея-мотористка, сначала делаю выкройку на бумаге, а потом переношу на материал гидрокостюма, – успел пояснить Федоров, как в дверь купе постучали.
– Не заперто, – весело ответил Федоров, перевернув листок с выкройкой и переложив бумагу на дальний край стола.
– Торопишься, лейтенант! Лезешь поперек батьки в пекло! – одернул своего подчиненного Соколов, погрозив указательным пальцем левой руки. А в правой руке, на коленях, он держал небольшой черный револьвер, ствол которого был направлен в сторону двери.
«Все правильно! Кап-два настороже. Два нападения подряд – это не шутка!» – оценил действия Соколова Федоров, дав себе слово больше не торопиться и отдавать инициативу действий в таких случаях командиру.
Дверь откатилась в сторону, и в проеме появилась довольная физиономия знакомого старшины.
– Ваше приказание выполнено, товарищ подполковник! – доложил старшина, бросая на Федорова злой взгляд.
Сделав вид, что не заметил недовольства старшины, Федоров улыбнулся и перевел взгляд на расчерченную мылом голландку.
Старшина отошел вправо, в коридор вагона, а в купе вошли два солдата, неся двухметровую двухдюймовую палку, на которую был намотан полуметрового диаметра рулон черной микропористой резины толщиной пять миллиметров.
Федоров с одного взгляда определил толщину принесенного материала по куску отогнутой микропорки с ближнего к нему конца рулона, и сердце его радостно забилось.
– Еще надо достать два листа пяти-десятимиллиметровой фанеры и тонкую лучковую пилу или лобзик, – попросил Федоров, чуть наклонившись вперед и прижимая правую руку к сердцу, на манер восточных людей, которых видел в Одессе на рынке.
Старшина в это время вошел в купе и с удовольствием посмотрел на рулон микропорки, который лежал на аккуратно застеленной шерстяным одеялом койке кап-два.
31
Имеются данные, что немецкие подводные диверсанты применяли микропористую резину для утепления гидрокостюмов.
32
Оказывается, и во время ВОВ были выплаты вознаграждения за рацпредложения, и на довольно приличные суммы.