Шарп и Тереза спали в гостинице, превращенной в штаб-квартиру батальона. Для Шарпа эти три дня стали периодом спокойствия, может быть, последними перед их следующей встречей – там, в кольце высоких и мрачных крепостных стен. Тереза должна была скоро уехать, чтобы попасть в Бадахос, к больной малышке, самым прямым путем: нужно было спешить, пока британские войска не взяли город в осаду, а защитники не заперли ворота.
- Почему в Бадахос? – снова спрашивал Шарп, лежа в мансарде, пока дождливый день выливался в мокрую ночь.
- У меня там семья. Мне не хотелось рожать дочь дома.
Он знал, почему: девочка была незаконнорожденной, английским ублюдком, и клеймо стыда висело бы на ней вечно.
- Но они знают, правда?
Она пожала плечами:
- Знают, но не понимают, что именно знают, поэтому предпочитают не знать. Брат моего отца достаточно богат, детей у него нет, так что они заботятся о девочке, как о своей.
Антония была больна. Тереза не знала, в чем дело, доктора не могли ничего понять, но у ребенка происходило отторжение пищи, и сестры в монастыре говорили, что она умрет.
Тереза покачала головой:
- Она будет жить, - это было сказано с угрюмой определенностью: ее ребенок так просто не сдастся.
- У нее темные волосы? – Шарп пытался добыть хотя бы немного информации.
- Ты же знаешь, что да. Я тебе много раз говорила: длинные темные волосы, она с ними родилась, потом они выпали, а теперь растут снова. У нее маленький нос – не с горбинкой, как у меня, и не кривой, как твой.
- Может, она не моя?
Она несильно стукнула его, заливаясь смехом:
- Твоя, не сомневайся. Она хмурится, совсем как ты, - Тереза скорчила рожицу, пытаясь имитировать Шарпа, и заворчала, когда он потянул ее в постель. Потом они лежали в тишине, только дождь стучал в окно, и он думал о том, что ждет там, дальше по этой грязной, разбитой дороге.
- Может, нам пожениться?
Сперва она не ответила. Она лежала рядом, слушала дождь и голоса снизу, потом раздался перестук копыт в конюшне, и она прошептала:
- Охота кому-то ездить в такую погоду…
Он ничего не ответил. Она погладила шрам на его щеке и так же тихо спросила:
- Ты согласен жить в Касатехаде?
Он молчал. Жить чужаком в чужой стране? Быть мужем Терезы, зависеть от нее всю жизнь? Он вздохнул:
- Может быть. Только не сейчас, а после войны.
Она улыбнулась, понимая, что ответ не имеет значения. Четвертый год в Испании шла война с французами, а страна все так же была оккупирована врагами. Мирного времени уже никто не помнил. А до войны с Францией Испания воевала против англичан, пока ее флот не был разгромлен под Трафальгаром, потоплен или взят в плен вместе с французским. Россия, Австрия, Италия, Пруссия, Дания, Египет, Индия – война везде, сейчас даже американцы говорят о войне, как будто молодой нации надо доказать свою способность встать наравне со Старым Светом в игре, сотрясающей мир уже два десятка лет. Война идет уже на трех континентах, во всех океанах, и кое-кто даже думает, что это конец всему, последняя война, которая уничтожит все живое, как сказано в Библии. Бог знает, когда она кончится. Может, только тогда, когда последний француз, все еще лелеющий мечту о власти над миром, будет повержен и втоптан в кровавое месиво.
Тереза поцеловала его:
- После войны, Ричард!
Ее рука легла на карман его мундира, она запустила пальцы внутрь и достала золотой медальон с портретом Джейн Гиббонс – Шарп украл этот медальон у ее брата, убитого им. Тереза щелкнула замком и издевательски усмехнулась:
- Ты с ней встречался там, в Англии?
- Да.
- Она красивая.
- Допустим, - он попытался забрать медальон, но она изо всех сил сжала пальцы.
- «Допустим»! Он допускает! Она красивая, так?
- Да, очень.
Она удовлетворенно кивнула:
- Так женись на ней!
Он расхохотался, думая о невозможности такой идеи, но она покачала головой:
- Ты можешь, я точно говорю. Иначе зачем бы ты носил это с собой?
Он пожал плечами:
- Суеверие? Это мой талисман, он меня хранит.
Она нахмурилась и перекрестилась: лоб, живот, сосок, другой – нелепый крест, отгоняющий демонов. Шарп натянул на нее одеяло: ее единственное платье сохло сейчас у очага. Тереза спросила:
- Какая она?
- Стройная, улыбчивая. Очень богатая. И замуж выйдет за богача, - улыбнулся он. – Она ласковая, уютная.
Тереза отбросила сомнения: с ее точки зрения, глупо было отвергать ту, с кем можно жить в ласковом уюте: