- Да.
Она кивнула, удовлетворённая:
- Ты собираешься на ней жениться.
Его рассмешила нелепость подобного предположения, но она настаивала:
- Да, собираешься, иначе не носил бы его у сердца!
Шарп терпеливо, словно маленькому ребёнку, объяснил:
- Просто глупое суеверие. Он как-то спас мне жизнь.
Тереза перекрестилась и попросила:
- Расскажи мне о ней.
Подтыкая под неё одеяло (единственное платье сушилось над огнём), Шарп старательно подбирал слова:
- Элегантная, смешливая. Богата и выйдет замуж за толстосума. Оранжерейный цветок.
Она отбросила иронию, как всегда, когда речь заходила о деньгах:
- Как вы познакомились?
Избранная ею тема для беседы не вызывала в нём воодушевления.
- Ну же, как?
- Она хотела знать, как погиб её братец.
- Ты её просветил?
- Не совсем. Я сообщил, что паршивец убит французами в бою.
Тереза развеселилась. Она-то помнила, насколько бесславно встретил свой конец лейтенант Гиббонс: он покушался на жизнь Шарпа, и сержант Харпер проткнул его штыком.
В памяти же Шарпа всплыл мягкий сумрак церквушки в Южном Эссексе, светловолосая девушка, вслушивающаяся в его речь и пафосная фальшь эпитафии на мраморном надгробии:
«Светлой памяти нашего прихожанина, лейтенанта Кристиана Гиббонса, 4 февраля 1809 года из ополчения графства добровольно ушедшего в армию, изнемогающую на просторах Испании в борьбе с тиранией. Он пал под Талаверой, покрыв своё имя неувядаемой славой 8 июля 1809 года в возрасте двадцати пяти лет. Водительствуемое им воинство повергло превосходящего числом врага и захватило французское знамя, первое из захваченных нашей армией в Испании. Камень сей воздвигнут сэром Генри Симмерсоном, командиром героического полка и его братьями-прихожанами. 1810 от Р.Х.»
Шарп читал надпись и дивился хитрому переплетению лжи и правды. Захват орла был вызван необходимостью смыть позор потери полком собственного знамени по вине Симмерсона, за что он и был отстранён от командования частью.
Гиббонс отсиживался в тылу, пока Шарп с Харпером прорубались к вожделенному французскому штандарту. Между тем, из эпитафии человек посторонний мог понять, что орла отбили Симмерсон с Гиббонсом, при этом последний пал смертью храбрых. Истина уже сейчас мало кому помнилась, с годами она забудется окончательно, а надгробие и через двести лет будет всё так же лгать с непогрешимостью, присущей камню.
Размышления капитана прервал деликатный стук в дверь.
- Кто там?
- Прайс, сэр.
- В чём дело?
- Вас хотят видеть, сэр. Внизу.
Шарп чертыхнулся:
- Кто?
- Майор Хоган, сэр?
Интонация была вопросительная, Прайс сомневался, знакомо ли Шарпу это имя.
- Святый Боже! Я спускаюсь!
Тереза смотрела, как он торопливо натягивает сапоги и цепляет саблю:
- Это тот Хоган, которому мы посылали свои донесения?
- Точно. Уверен, тебе понравится. Походя Шарп тронул её платье, оно было ещё влажным, Ты к нам присоединишься?
- Позже.
В главном зале гостиницы было многолюдно, шумно и весело. Протолкавшись через толпу офицеров, Шарп нашёл ирландца обсыхающим у каминной решётки. С его одежды накапала небольшая лужица. Майор поднял руку в приветствии и указал Шарпу на окружающих:
- Отрадно видеть нашу армию в столь превосходном расположении духа.
Стрелок скептически хмыкнул:
- Они думают, что Бадахос сам падёт им в руки, как перезревшее яблоко.
Хоган указал глазами на потолок:
- Слышал, вы стали отцом?
Шарп подосадовал:
- Интересно, есть ли в Испании хоть кто-то, кому об этом ещё не раззвонили.
- О, не смущайтесь, мой дорогой. Это же прекрасное событие. Вина?
- Не откажусь. Как ваши дела?
- Я замёрз, промок и устал. А вы?
- Напротив, обогрет, сух и расслаблен.
Хоган выпил вина и достал табакерку:
- Французы квохчут, словно вспугнутые наседки. Вместо того, чтобы отбить Сьюдад-Родриго или послать подкрепления на юг, они обмениваются письмами, проклиная друг дружку. - майор поднял бокал, - Ваше здоровье, Ричард! Ваше и вашей семьи.
Скрывая смущение, Шарп чокнулся с ирландцем:
- Что привело вас сюда?
Майор вдохнул щедрую понюшку табака. Глаза его закатились, рот приоткрылся, и он чихнул, да так, что пламя свечей дёрнулось и едва не потухло:
- Святые угодники, что за мощная дрянь! Бадахос, Ричард, как всегда, Бадахос! Я должен осмотреть его укрепления и доложить пэру, - он вытер усы,- Что до меня, то я очень сомневаюсь, изменилось ли там что-нибудь с последнего раза.
Насколько Шарпу было известно, Хоган присутствовал при обеих провальных попытках штурма Бадахоса в 1811 году.