Шарп решил сменить предмет беседы:
- Знаешь, сколько в сегодняшней стычке полегло народу?
- В сегодняшней? Мне казалось, что уже неделя, а то и месяц прошёл.
- Наших – около сотни. Французов – три сотни плюс те, что потонули при отступлении.
- По нашим сводкам французов всегда гибнет в два-три раза больше. А французы, небось, своему начальству докладывают о тысячах загубленных англичан.
- Ну и пусть. Зато и навредить не успели.
- Согласен.
Французы надеялись разрушить параллель до такой степени, чтобы заставить врага восстанавливать её с нуля. Это дало бы осаждённым дополнительную неделю, что увеличило бы шансы гарнизона получить помощь от полевой армии. Харпер вынул пробку из горлышка очередной бутылки:
- Атака будет жестокой.
Предложив бутылку Шарпу, ирландец осторожно сказал:
- Есть у меня одна идейка.
- Выкладывай.
- Я хочу вызваться в «Форлорн Хоуп».
Шарп засопел:
- Не будь идиотом, тебе, что, жить надоело?
- Я не хочу быть идиотом, я хочу опять быть сержантом. Замолвите за меня словечко?
- Сомневаюсь, что ко мне прислушаются.
Харпер гнул свою линию:
- Замолвите или нет?
Шарп не мог себе представить, что Харпер умрёт. Ещё меньше ему нравилась перспектива самому послать ирландца на смерть. Он покачал головой:
- Нет.
- То есть, «Форлорн Хоуп» хороша для вас, но плоха для грязного ирландца? – В голосе Харпера звучало негодование.
- Откуда тебе это известно?
Почувствовав, что Шарп вот-вот капитулирует, ирландец улыбнулся:
- Сколько мы уже вместе? Мария, Матерь Божия, я, может, и не большеголовый умник, но кое-что смыслю. Вы теряете звание и тут же лезете на французские штыки со своей кавалерийской ковырялкой, готовый в любой момент расстаться с жизнью, только бы не со своей чёртовой гордостью!
Шарп крякнул: сказано было грубовато, но верно, ничего не попишешь:
- А ты-то чего суёшься?
- Я хочу вернуть свои нашивки.
- Гордость?
- Почему бы и нет? Не люблю, когда надо мной смеются за глаза.
- Тебе для этого ни к чему нашивки, достаточно мускулов.
- Не спорю, но я ещё и не хочу, чтобы кто-то мог вякнуть обо мне: «Он спёкся!» Так что, вы в списке?
- Я вызвался, но списки будут составлять перед самой атакой.
- Я могу рассчитывать, что вы прихватите и меня?
Шарп с величайшей неохотой кивнул:
- Да.
Ирландец оскалился:
- Значит, будет надеяться, что вас выберут.
- Не надеяться, а молить о чуде!
- Никаких чудес! В чудесах нет ничего хорошего, - он сделал глоток из бутылки, - Взять святого Патрика. Да, он выгнал из Ирландии всех змей. Чудо? Чудо. И к чему это чудо привело? Прошло пару веков, и место змей заняли англичане. Думаю, старик в гробу перевернулся. Змеи-то были получше!
- Будь Ирландия раз в пять крупнее Англии, вы то же самое проделали бы с нами.
- Вот это и есть чудо, которое стоит молитвы.
Пушки грохотали во тьме справа от них, через реку, выплёвывая пламя, отражавшееся в непроглядных водах Гвадианы.
- Есть ещё одно чудо, о котором я молю Господа. – сказал Харпер без обычного шутовства, - Застать Хейксвелла врасплох.
Он указал на Бадахос:
- В одном из тех узеньких переулочков я бы оторвал его мерзкую башку.
- Похоже, ты всерьёз рассчитываешь перебраться через стену?
- А вы, сэр, всерьёз надеетесь погибнуть со славой?
- Пожалуй, нет.
Однако совсем недавно он всерьёз не думал о потере капитанства, о потере роты и в самом дурном сне едва ли мог бы себе представить, что будет присутствовать при наказании Патрика Харпера плетьми. Сырая и промозглая ночь истекала, приближая претворение в реальность худших из грёз.
ГЛАВА 15
- Рота! – зычную, с нажимом на последний слог, команду подхватили другие сержанты, - Равняйсь! Смирно!
Полк был построен неполным квадратом: две стороны по три роты и третья, более протяженная, - четыре. В центре каре стояли треугольные козлы, рядом – старшие офицеры верхом.
Команды звучали за командами, солдаты выполняли артикул за артикулом, пальцы скользили по мокрому дереву лож, оковка прикладов плюхались в слякоть. Всё заливал до чёртиков надоевший дождь.
Сержанты окостенело промаршировали к своим капитанам, щёлкнули каблуками, разбрызгивая грязь и отдали честь:
- Рота построена, сэр!
- Батальон к экзекуционному смотру готов, сэр!
- Хорошо, майор. Вольно!
- Полк! – голос Колетта на миг перекрыл вой ветра, - Вольно!
Новое колыхание строя, новые брызги.
Шарп, с гудящей после ночной пьянки головой, стоял с Лёгкой ротой. По уставу или нет, - здесь было место Шарпа, Раймер это понял, и даже Хейксвелл не посмел ничего вякнуть. Дэниел Хэгмен, убелённый сединами стрелок, намекнул бывшему командиру, что рота на грани бунта. Он, конечно, преувеличивал, но Шарп видел, что люди взвинчены и озлоблены. Единственная добрая весть состояла в том, что Уиндхэм уменьшил назначенное Харперу наказание до шестидесяти плетей. Майор Хоган нанёс визит полковнику и, хотя и не преуспел в попытках доказать невиновность соотечественника, всё же достаточно впечатлил Уиндхэма описанием доблести и подвигов Харпера.