Не стоило им этого делать. Подсветка сделала англичан лёгкой мишенью для городской артиллерии. Ядра косили толпящихся солдат целыми рядами, оттесняя уцелевших с флангов Пикурины к его фронту, в мёртвую зону крепостных орудий. Однако рассеивающие тьму снаряды сыграли на руку и англичанам. В неверном свете промасленных вязанок обнаружилось слабое место форта. Чтобы помешать штурмующим выбираться из канавы, вражеские сапёры загодя вбили в верх ближней к форту стенки рва ряд кольев. Дрыны сузили ширину рва до десяти метров и, насколько Шарп мог разглядеть в одолженную у безотказного Форреста оптику, первые лестницы на манер подмостков перекидывались на подходящие отрезки частокола. Какие-то из лестниц рухнули вниз, но три держались, и смекалистые ребята из 88-го, те самые коннотцы, что сражались плечом к плечу с Шарпом в бреши Сьюдад-Родриго, невзирая на потери от ожесточенной мушкетной пальбы, перебегали через ров к форту, взбирались наверх и вступали в рукопашную.
Каркасы почти выгорели, и о ходе боя можно было судить лишь на слух. Доносились вопли и одиночные выстрелы. Наконец, победный рёв знаменовал окончательный успех британского оружия. Шарп ухмыльнулся. Патрик Харпер обзавидуется, слушая рассказ о том, как коннотцы превратили лестницы в мосты и победили. До отвращения бодрый баритон Уиндхэма оторвал его от приятных мыслей:
- Вот и всё, джентльмены. Мы – следующие.
Мгновение все молчали, думая, что ослышались. Капитан Лерой решился уточнить:
- Мы – следующие? Что вы имеете в виду, сэр?
- Нашему полку поручено отбить у неприятеля дамбу!
Перекрикивая друг друга, офицеры засыпали командира вопросами. Он ответил на один, самый важный:
- Когда? Сроки пока не намечали. Думаю, дня через три. Настоятельно прошу вас держать языки за зубами. Я не хочу, чтобы о нашей вылазке болтали у каждого костра. Предполагается, что противник не ждёт нападения с этой стороны.
Шарп тихо позвал:
- Сэр?
- Шарп, это вы? – тьма не позволяла определить, кто говорит.
- Я, сэр. Разрешите мне пойти с Лёгкой ротой.
- Вы – кровожадный нехристь, Шарп! – тон полковника был игрив, - Вы подошли бы мне в лесники. Я подумаю над этим.
Уиндхэм, кряхтя, выбрался из траншеи, оставив Шарпа гадать, о чём тот собрался думать: об участии стрелка в атаке или о его будущей карьере в качестве полковничьего егеря.
Аромат табака и светящийся во мгле уголёк сигары возвестили о приближении капитана Лероя. Алкоголь настроил американца на жёлчный лад:
- В любом случае, кто-то из капитанов должен умереть. Вам же нужно вернуть своё звание, а, Шарп?
Стрелок сухо сказал:
- Мне приходило это на ум.
Лерой мрачно хохотнул:
- А уж как нам-то приходило! Вы подрываете моральный дух капитанов нашего полка, заставляя помнить о том, что мы смертны. Чьё место вы себе присмотрели, если не секрет?
- Хотите мне предложить своё?
- О, нет, увольте. При всём моём уважении к вам, не для того я уехал из Бостона.
Шарпу не нравился этот разговор, и он воспользовался представившейся возможностью сменить тему:
- Почему, кстати, уехали?
- Я – американец с французской фамилией из роялистской семьи, сражаюсь за сидящего на английском престоле скорбного главою короля – немца. Что мне вам ответить?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю, Шарп.
Сигара его почти потухла. Американцу пришлось повозится, раскуривая её. С шумом выпустив изо рта дым, Лерой тоскливо сказал:
- Я часто размышляю, что было бы, выбери я другую сторону…
- А могли?
Лерой попыхтел сигарой:
- Наверное, да. Мой отец присягал Его Величеству, а я всегда был примерным сыном.
Шарп молчал, давая замкнутому капитану выговориться.
- Американцы снова ввязываются в войну.
- Да, я слышал.
- Хотят вторгнуться в Канаду. Хотят и, будьте покойны, вторгнутся. Чёрт, останься я там, уже бы ходил в генералах. В мою честь назвали бы улицу, а то и целый город. Они это любят.
Лерой сделал паузу. Нетрудно было догадаться, что его мысли витают вокруг единственной реальной альтернативы именному городку и генеральскому чину: безымянной могилы в испанской земле.
- Завидую вам, Шарп.
- Почему?
- У вас есть цель. Вы рвётесь наверх, несмотря ни на что. Потому-то наша дружная компашка капитанов и страшится вас. Каждый боится стать вашей очередной ступенькой к вершине.
Американец выбросил окурок, и тот упал, рассыпав ворох искр.
- Скажу по дружбе, многие будут рады увидеть вас мёртвым.