- Назначить взыскание, сэр?
Тот недоумённо поднял бровь:
- Взыскание?
- За неположенное оружие, сэр.
Уиндхэм отрицательно покачал головой. На его взгляд, с Харпера было довольно взысканий:
- Отставить, сержант.
- Так точно, сэр.
Хейксвелл почесал шрам и потрусил следом за командиром. Когда смотр окончился, а полковник скомандовал вольно, Хейксвелл снял кивер и вперился в его засаленные глубины. Губы сержанта растянулись в блаженной улыбке. Шарп подошёл к лейтенанту Прайсу, бледному даже под слоем жжёной пробки, и кивнул на Хейксвелла:
- Что он делает?
- Бог ведает, сэр, - Прайс до сих пор смотрел на Шарпа снизу вверх, - Каждый раз одно и то же: он скидывает головной убор, пялится внутрь, роняя слюни, и опять одевает его на башку. Он – псих, сэр.
- Снимает и пялится?
- Верно, сэр. Ему место в Бедламе, сэр…(Бедлам – лондонская лечебница для умалишённых. Прим. пер.) - Прайс ухмыльнулся, - Хотя армия тоже подходит...
Только Шарп примерился отобрать у желтомордого семистволку, Уиндхэм, усевшись в седло, потребовал внимания. Хейксвелл живо вернул кивер на макушку, сдвинул пятки и принялся есть начальство глазами. Уиндхэм пожелал роте удачи и напомнил, что их дело – защищать сапёров в случае обнаружения тех противником, не более:
- Вперёд и счастливой охоты!
Шарп провожал тоскливым взглядом вливающуюся в траншею роту (Хейксвелл всё ещё нёс чудовищное творение оружейника Генри Нока). Всем своим существом он тянулся идти с ними. Его стремление подстёгивало понимание того, насколько важен этот взрыв, как он облегчит штурм бреши обмелевшая запруда.
Вместо этого стрелок присоединился к Уиндхэму. Когда колокол в городе пробил пол-одиннадцатого, по знаку полковника девять рот высыпали на бруствер. Уиндхэм тихо сказал:
- Они должны быть на месте.
- Да, сэр.
Полковник зачем-то наполовину вытащил из ножен клинок, невидяще посмотрел на него и задвинул обратно:
- Джек, где вы?
Подскочил Колетт:
- Сэр?
- Вы готовы?
- Так точно, сэр!
- Как только прозвонят одиннадцать, начинайте.
Колетт скрылся во тьме. Майор, ответственный за атаку, повёл выделенные ему четыре роты к форту, защищавшему дамбу. Остальные роты полковник пока придерживал в резерве, втайне надеясь, что отвлекающий штурм обнаружит слабость обороны и перейдёт в настоящий. Полковнику хотелось во главе полка преодолеть ров, взлететь на стену и лично захватить укрепление. Шарп скривился. Интересно, как дела у Лёгкой роты? Ни окриков часовых, ни выстрелов, значит, их не обнаружили. Если не будет накладок, спустя пару минут прогремит взрыв. Однако Шарпа мучили мрачные предчувствия. Он вдруг вспомнил о Терезе и отстранённо прикинул, не разбудит ли взрыв его дочь? Его дочь! Шарп всё ещё не мог привыкнуть к тому, что у него есть дочь.
- Должно быть, порох заложен.
- Да, сэр.
Стрелок пропустил фразу полковника мимо ушей и ответил наобум, но Уиндхэм и не ждал реакции собеседника. Он мыслил вслух. Заложен порох или нет, знали только Раймер и Господь Бог. Шарп представил сапёров, подобно контрабандистам с южного побережья, цепочкой движущихся по тёмной лощине вдоль вод Роильяса.
Уиндхэм снова открыл рот:
- Считайте вспышки, Шарп.
- Да, сэр.
Полковнику не давала покоя надежда на малочисленность гарнизона форта. Далеко слева от Южно-Эссекского ожили осадные орудия. Каждый выстрел подсвечивал дымы, стелющиеся над водой. Французские канониры тоже не смолчали, но в последние дни их огонь ослабел. Неприятель берёг боеприпасы для батарей второй параллели.
- Теперь уже вот-вот. – буркнул под нос полковник и громко окликнул, - Майор Форрест!
- Да, сэр! – Форрест вынырнул из мглы.
Неожиданный треск мушкетов с севера заставил Уиндхэма подскочить, как ужаленного.
- Не наши, сэр.
Стреляли за Гуадианой в занятом Пятой дивизией французском форте. Полковник перевёл дух.
Крик часового донёсся из тьмы. Три офицера замерли, прислушиваясь.
- Qui vive? – снова. И громче, - Gardez-vous!
Грянул выстрел.
- Чёрт! – Уиндхэм буквально выплёвывал брань, - Чёрт! Чёрт! Чёрт!
В форте загомонили, загорелись огни, и пылающие каркасы полетели со стены через ров. Их пламя осветило выстроенные роты Колетта.
- Огонь!
Залп. Бойницы форта обозначились вспышками ответного огня.
- Чёрт! – Уиндхэм скрипнул зубами, - Слишком рано!
Роты Колетта стреляли повзводно. Пули врезались в камни форта. Офицеры орали что есть силы, создавая у врага впечатление, что наступающих больше, чем на самом деле. Залпы звучали один за другим, словно работал какой-то фантастический механизм. Французы в бойницах стреляли слишком часто, чтобы успевать перезаряжать мушкеты, и Шарп предположил, что два или три солдата перезаряжают запасные ружья для каждого стрелка.