Отношения Джеймса с Наполеоном III оставались довольно прохладными, несмотря на визит, который император нанес банкиру в его роскошном дворце.
Наполеон III делал все, чтобы отдалить дом Ротшильдов, сделав своим советником давнего конкурента Джеймса — Ахилла Фульда.
Несмотря на отсутствие надежной «крыши» во дворце, положение Джеймса Ротшильда не ухудшилось. Он охотно опекал своих племянников. В 1850 году к своему парижскому дяде присоединился сын Натана — Натаниэль, который женился на дочери Джеймса Шарлотте (1825–1899).
Еще в 1835 году Джеймс с Натаном взяли у испанского правительства в аренду копи по добыче ртути. Когда министр финансов стал чинить препятствия, его подкупили «подарком» в полтора миллиона франков. Это был самый дорогой «подарок», который Джеймс Ротшильд когда-либо делал. Но игра стоила свеч. Без ртути невозможно было производить золото и серебро, поэтому спрос на нее был велик и постоянен. Испанские шахты па 30 лет сделали Ротшильдов монопольными поставщиками ртути на мировой рынок.
Влияние главы французского банка в семье еще более укрепилось после 1855 года, когда один за другим ушли из жизни братья Карл, Соломон и Амшель. Джеймс Ротшильд из самого младшего партнера сразу превратился в старейшину семейного бизнеса.
Начав когда-то свою деятельность неопытным помощником брата Натана, Джеймс Ротшильд достиг славы ведущего банкира. Его клиентами были европейские монархи, которые с помощью дома Ротшильда значительно увеличили свои состояния. К моменту смерти в 1865 году первого бельгийского короля Леопольда 5 миллионов франков личного состояния, доверенных им в 1848 году банкиру Джеймсу Ротшильду, увеличились до 20 миллионов.
Окончательное падение режима Наполеона III Джеймсу Ротшильду не дано было увидеть: 15 ноября 1868 года он скончался и был похоронен в семейном склепе в Париже. Его состояние оценили в 17 миллионов фунтов стерлингов.
В браке с племянницей Бетти у Джеймса было шесть детей, которые, по традиции, тоже вступали в брак с представителями семьи или с отпрысками известных аристократических фамилий.
Когда умер Джеймс Ротшильд, ведущие газеты сообщали, что «франкфуртец прибыл в Париж с одним миллионом франков, а оставил состояние в два миллиарда».
Кстати, именно Джеймсу Ротшильду принадлежит известная фраза: «Настоящее оружие хранится не в арсеналах безмозглых министров, а у меня в банке».
Руководство домом в Париже после смерти отца перешло в руки его сыновей — Альфонса (1827–1905) и Гюстава (1829–1911). И в третьем поколении единство родового дома было сохранено, хотя родственные узы постепенно ослабевали.
Представители третьего поколения прочно вросли в те страны, где они выросли. Кроме того, они не все свое время уделяли финансовой деятельности, да в этом и не было необходимости. Состояние дома Ротшильда было настолько велико, что увеличивалось само по себе.
Все дома Ротшильдов, банки и антикварные магазины имели лабиринт подземных ходов и многочисленные тайники, в которых хранились самые ценные предметы. Братья всегда пользовались особым шифром для письменного общения друг с другом. Этот шифр состоял из слов на идише и иврите, а также из названий венских оперетт и итальянских комедий.
Барон Альфонс Ротшильд, несмотря на то, что традиционно женился на своей кузине Элеоноре (дочери Лайонеля из английской семьи), стал представителем династии нового типа. Его коллекция произведений искусства считалась в Париже особой достопримечательностью. А еще барон Альфонс отличался пониманием социальных проблем. На сооружение домов для рабочих он пожертвовал 10 миллионов франков. Французы считали барона своим, тогда как его отца Джеймса никогда не причисляли к истинным французам.
Кстати, именно в замке барона Альфонса в 1870–1871 годах король Вильгельм и канцлер Бисмарк устроили свою резиденцию. Когда король впервые увидел роскошные апартаменты, то не смог удержаться от восклицания: «Такое мы не можем позволить себе, для этого нужно быть Ротшильдом!»
После смерти барона Альфонса бразды правления семейным банком взял в свои руки его сын Эдуард де Ротшильд (1868–1949). В браке с Жермен Халлен у Эдуарда родилось четверо детей. Его сын Ги де Ротшильд сыграл впоследствии важную роль в сохранении семейного дела во Франции.
Парижские Ротшильды до сих пор сохраняют свое блестящее положение в экономической и общественной жизни Франции. Но они не смогли удержать то могущество, которое барон Джеймс Ротшильд придал своему дому в первой половине XIX века. Трудно сказать почему. Может быть, в следующих поколениях не было предпринимателей такого высокого уровня? Может быть, изменились условия на финансовом рынке? Может быть, по ряду других причин? Да и так ли это важно, если Ротшильды по-прежнему являются самыми влиятельными бизнесменами в мире? Финансирование военных действий, социальные и экономические преобразования, предвыборные кампании и антиправительственные акции — без ведома и согласия Ротшильдов сейчас, как и прежде, мало что решается. Культура, наука, политика, экономика, геополитика — все это и многое другое находится под контролем «невидимой» руки Ротшильдов.
Родовым домом семьи во Франкфурте руководил Амшель Ротшильд, старший из пяти братьев. Он и Соломон, живший в Вене, оставались преимущественно придворными банкирами немецких князей и австрийских магнатов, как следует из длинного списка предоставленных займов.
Само собой разумеется, что финансисты высшей знати вскоре и сами были причислены к аристократическим кругам общества. Австрийский император уже возвел во дворянство братьев Хениг, представителей семей Вертгеймеров, Эскелесов и Герцев. В Баварии к дворянскому сословию были причислены придворные банкиры Арон Зелигман и Якоб Гирш. Дошла очередь и до Ротшильдов.
25 сентября 1816 года во дворянство были возведены Амшель и Соломон, а 21 октября — Джеймс и Карл.
Венские придворные финансисты после получения дворянства добивались титула. Ротшильды тоже ходатайствовали о присвоении этого звания. 29 сентября 1822 года их просьба была удовлетворена. Теперь в документы включили и Натана. Пять братьев стали австрийскими баронами, «учитывая заслуги, оказанные государству». Их герб был украшен девизом: «Concordia. Integritas. Industria» («Согласие. Честность. Трудолюбие»).
Их геральдическим знаком стали пять скрещенных стрел.
Ключ к этому символу можно отыскать на картине Морица Оппенгейма, личного художника семьи. Он отобразил на холсте библейскую легенду о том, как умирающий отец попросил своих сыновей разломить пополам охапку стрел. Им это не удалось, после чего старик сломал каждую стрелу в отдельности и заключил, что сила семьи — в единстве. Братья Ротшильды хорошо запомнили древнюю притчу.
Получение дворянства изменило стиль жизни Ротшильдов. Они приобрели роскошные дворцы, стали устраивать великосветские обеды, на которые съезжались представители аристократических кругов из разных стран. Да и сами они охотно принимались европейской аристократией.
Правда, чиновники довольно сдержанно относилась к этой династии. Так, например, тайный советник Баден-Бадена в 1861 году отказал Соломону Ротшильду в праве получения гражданства на основании еврейского происхождения Это был экспромт австрийского правительства, которое в 1853 году внезапно приняло закон, по которому евреям запрещалось приобретать собственность.
Банкирский дом Ротшильдов забил тревогу. Финансовый синдикат, специально образованный под главенством парижского барона Джеймса, провел кампанию, направленную на обесценивание австрийских ценных бумаг. Когда этот факт зарегистрировали европейские биржи, австрийский посол дал знать из Парижа, что за неприятностями стоит барон Джеймс Ротшильд, который советует «утешить детей Израиля». Совету последовали — закон отозвали.
Большим покровителем Ротшильдов в Австрии был государственный канцлер и князь Меттерних. Он активно содействовал получению ими дворянства. И нет ничего удивительного в том, что уже 23 сентября 1817 года в доме Ротшильдов ему был предоставлен долгосрочный тем (сроком на 17 лет!) в 900 тысяч гульденов под 5 %.