— В твоем роде уже знают, что избрание отложено? — резко спросил Роуэн. — С этим связано ее послание?
— Какое еще послание? Нет никаких посланий, — сказал Морелюб и отвернулся.
Но Роуэн знал, что он лжет.
«Здесь все лгут, — горько подумал мальчик. — Ложь затаилась в сердцах людей, как змеи в морских глубинах. — Он никак не мог успокоиться и нисколько не жалел, что показал Морелюбу свои чувства. — С кандидатами я могу не следить за словами. Чего бы я ни страшился, но только не смерти от их рук. Хранительница сказала им, что времени посылать за новым Оракулом уже не будет. Ни один из кандидатов не решится рисковать судьбой Кристалла. Или все же…»
Неожиданная догадка оглушила Роуэна.
Ведь времени не было с самого начала. Хранительница призвала Оракула в самый последний момент. И кандидаты об этом знали. Однако кто-то отравил Джиллер. Отсрочка избрания смертельно опасна для водяного народа. Тем не менее кто-то пошел на это.
Роуэн понял, что перед ним вопрос величайшей важности: «Как мог решиться на это человек, радеющий о благе водяного народа? Что толку стремиться к победе своего рода, если Кристалл померкнет навсегда?»
Роуэн внимательно посмотрел на кандидатов.
Морелюб, согнувшись, завязывал шнурок. Или притворялся и попросту прятал лицо? Ясинка и Угрюм стояли поодаль, окруженные туманом из водяной пыли: высокая фигура в серебристом плаще и фигура чуть пониже — в голубом.
Роуэн вспомнил слова Жемчужника: «„Кандидаты тщательно изучают жизнь в Рине… Их наставники знают ход твоих мыслей. Они собирали сведения о тебе с тех пор, как ты появился на свет“.
Если они действительно знают обо мне все, — подумал Роуэн, — они могли бы догадаться, что я не брошу маму, а попытаюсь ее спасти. Они могли предположить, что я даже отложу избрание. И я так и сделал».
Сердце Роуэна дрогнуло. Новая мысль пришла ему в голову. Ужасная мысль, от которой не было спасения. Он повел себя именно так, как кто-то от него ожидал. Кто-то хочет, чтобы избрание не состоялось и сила Кристалла иссякла. И Роуэн оказался слепым орудием в его руках!
11. В начале поисков
— Мы уже отдохнули. Хватит терять время, — холодно проговорила Ясинка.
Роуэн сглотнул. Теперь он боялся произнести хоть слово. Он крепко сжал руки, стараясь унять дрожь.
— Что с тобой? — резко спросил Морелюб, — Ты болен?
Роуэн не увидел, а скорее почувствовал, как кандидаты с подозрением посмотрели друг на друга.
— Я не болен, — с трудом выговорил он, прерывисто вздохнул и попытался успокоиться.
Он подумал о Звездочке, о Джоне и об Аннад. И о маме, которая неподвижно лежит в пещере Хранителя.
«Ничего не изменилось, — сказал он сам себе. — Кто бы ни стоял за этим подлым поступком и каков бы ни был его замысел, надо делать то, ради чего я здесь. Я должен последовать указаниям Орина и найти противоядие. Времени осталось совсем мало!»
Роуэн вытащил из кармана хрустальный кувшинчик, который дал ему Джон. Прелестный сияющий сосуд — пока что, увы, пустой. Ему еще предстоит наполниться эликсиром, который спасет жизнь Джиллер.
Крепко сжав кувшинчик в руке, Роуэн тихим голосом произнес стихотворение Орина:
— Какая-то абракадабра, — заметил Морелюб.
— Это же слова Орина, — сурово сказала Ясинка. — Это тайные слова. Никто другой и не должен их понимать. Тысячу лет они были скрыты от людей. Да и сейчас не следовало бы разгадывать их смысл. Так было всегда.
Угрюм призадумался.
— Первые строчки понятны, — наконец проговорил он. — Но дальше… «горсть серебристой глубины»…
— Дальше тоже все ясно, — поспешно вставил Морелюб. — Надо взять пригоршню воды из морских глубин.
— Да первые три строчки любой ребенок разгадает, — презрительно хмыкнула Ясинка. — Дело совсем не в этом.
Дрожащими пальцами Роуэн открутил крышку кувшинчика. «Я не стану слушать их споры, — приказал он сам себе. — Надо думать только о том, что я делаю. Сперва надо добыть воду. Так вперед!» И он двинулся прочь от кандидатов, направляясь к прибрежным скалам, едва различимым в дымке из брызг.
— Подожди, Оракул из Рина, — окликнула его Ясинка.