Роуэн только молча кивнул в ответ. Значит, он был прав. Значит, Аллун знал, каково ему приходится.
Марли взяла Аллуна за руку:
— Я тебя понимаю, Аллун. Но ведь можно было попросить кого-нибудь, и тебя бы научили…
Он резко возразил:
— Ничего ты не понимаешь! Что, мне надо было делать из себя шута горохового, чтобы эти драчуны под Школьным Деревом поняли, что я слабее? Втайне от всех я учиться никак не мог. В Рине всего и воды-то что речка да озерцо, из которого пьют букшахи. Получается, мне надо было барахтаться там с трехлетними малявками! Представляю, как бы потешался надо мной Эллис. — Он передернулся и состроил уморительное лицо. — Ну понятно — время шло и начинать учиться становилось все труднее, — поостыв, продолжил он. — И в один прекрасный день я стал тем, чего и представить себе невозможно: взрослым жителем Рина, который не умеет плавать. — Он улыбнулся. — Разницы, конечно, не было никакой. Не было до… до сегодняшнего дня.
Силач Джон покачал головой:
— Надо что-то придумать, — начал он. — Вот, к примеру…
— Джон, да пойми же ты наконец. Не умею я плавать. Не у-ме-ю, — твердо проговорил Аллун. — Так что подумай. Ты будешь тащить меня, словно подбитую утку, за одно крыло? Вода-то ледяная. Тебе бы самому в ней не утонуть, а ты еще будешь меня держать, чтобы я не пошел ко дну. Веревку на тот берег тоже нельзя протянуть. Так что выбрось ты это из головы.
— Вот, значит, почему ты никогда не ездишь с нами к Морю по рыночным дням, — задумчиво сказал Силач Джон. — А я-то удивлялся…
— Зато теперь не будешь, — с улыбкой ответил Аллун и отвернулся.
Марли закусила губу.
— Обратно ты один не дойдешь, Аллун, — решительно сказала она. — Без друзей в болоте любой запросто погибнет.
— Я и об этом подумал, — ответил Аллун, тщательно соскребая со своей куртки засохшую грязь, как будто дела важнее сейчас не было. — Перед входом в пещеру я построю шалаш и в нем буду ждать, когда вы вернетесь. — Он горько усмехнулся. — Надо же, я хотел стать героем Рина. Хотел показать, на что способен человек, который наполовину бродник. Кто бы подумал, что меня остановит такая ерунда? Что из-за своей дурацкой гордости я покидаю друзей в беде? — Он не смотрел на Силача Джона. — Много бы я дал, чтобы это было не так. Простите меня.
Семь сердец в дорогу идут, Семь смертей их стерегут.Силач Джон протянул ему руку:
— Чего тут прощать, дружище? Жди нас. Если найдешь подходящие деревья, сделай пока побольше факелов. Они нам на обратном пути очень пригодятся.
Тут он отвернулся от Роуэна и заговорил тише, но все равно мальчик слышал каждое слово:
— Аллун, если через три дня нас не будет, нечего тебе здесь сидеть. Как хочешь, но вернись обратно в Рин. К тем, кто нас любит. Пусть лучше они узнают страшную правду, чем будут жить в неведении. Договорились?
— Договорились, — ответил Аллун и пожал руку Силачу Джону.
— Ну тогда пошли, — сказала Марли. В глазах ее стояли слезы. Она крепко обняла Аллуна и шепнула: — Мы скоро вернемся. Береги себя.
— Ты тоже, Марли.
И вот Силач Джон, Роуэн и Марли сняли башмаки и верхнюю одежду. Трясясь от холода, они вошли в воду и поплыли.
Вода действительно была ледяная. Такая ледяная, что у Роуэна внутри все сжалось и он сразу же окоченел, да еще и глотнул воды, которая оказалась неприятно-кислой на вкус. Они плыли боком, точно крабы, следуя за лучом света. Можно было грести только правой рукой — в левой каждый держал мешки со своей одеждой, хотя, как они ни старались, они все же слегка намокли.
Какие-то непонятные создания прикасались то к рукам, то к ногам Роуэна. Он стискивал от ужаса зубы, но упрямо продолжал грести, хотя с каждым разом ему становилось все тяжелее. Скоро он начал терять силы, но все же двигался дальше, потому что утонуть в этой спокойной черной воде и никогда больше не увидеть ни солнца, ни света было еще страшнее.
И вот его рука наткнулась на камень, и он с облегчением понял, что уже можно встать. Роуэн огляделся. Прямо над ним нависало каменное лицо. Марли уже выбралась на берег, тяжело дыша и отряхиваясь. За ней оказался на берегу и Силач Джон. Они обернулись и окликнули Аллуна, который беспокойно ходил взад-вперед на том берегу. В темноте их не было видно, но Аллун высоко поднял факел и помахал им в знак того, что он слышит их. Теперь он знал, что они благополучно доплыли.
Марли наклонилась и подала Роуэну руку, чтобы он мог выбраться из воды. От холода зубы его так стучали, что он не мог говорить. Чтобы согреться, он начал прыгать на месте. Руки Марли почти не слушались ее, но она все-таки развязала мешок Роуэна и вынула из него сухие вещи, чтобы он мог переодеться.