Аллун издал протестующий возглас, но Роуэн не отрываясь смотрел на Шебу.
— Я напишу записку моей матери Джиллер, чтобы она исполнила моё обещание, — сказал он.
— И ты дашь мне всё, чего я ни пожелаю? — не унималась Шеба.
На мгновение Роуэн призадумался. Он понимал, что колдунья заманивает его в ловушку.
— Я дам тебе всё, что ты просишь, если это будет в моих силах, — пообещал он. — И если от этого не пострадают другие люди.
Он испытующе взглянул на Шебу, но та не выказала ни радости, ни разочарования.
— Тогда пиши, — велела она. — Перо рядом с тобой.
Роуэн увидел на низком столике рядом с креслом Шебы перо, чернила и лист бумаги и тут же понял, что колдунья подумала обо всём заранее. С опаской он опустился на колени и приготовился писать.
— Не верь ей, Роуэн, — предостерёг Жемчужник.
— Помолчи, человек-рыба, — мрачно приказала Шеба.
Роуэн опустил перо, коротко взглянул на колдунью:
— Шеба, сначала скажи то, что мне нужно знать, а потом я напишу.
Он постарался, чтобы его голос звучал твёрдо.
— Ты стал хитрым и дерзким, мальчишка-зайчишка, — ухмыльнулась Шеба. — Хитрым, как твой друг-рыба. Дерзким, как эта зибакская девчонка. И почём я знаю: вдруг ты убежишь прочь, как только я дам тебе то, что должна дать, и скажу то, что должна сказать?
Роуэн молчал, уставившись на чистый лист. Он чувствовал, как Шеба буравит его взглядом, но не поднимал глаз. Он знал, что стоит ему только посмотреть на неё, и он будет вынужден ей подчиниться.
Время словно застыло. Наконец послышался долгий вздох, и кресло заскрипело.
— Ну ладно, — проговорила Шеба.
Роуэн увидел, что она протягивает ему маленький свёрток, замотанный в промасленную ткань и туго перевязанный витым шёлковым шнурком. С бьющимся сердцем он взял пакет. Ткань была плотной, и от неё сильно пахло дымом и горькими травами. Что находилось внутри, на ощупь было не определить. Роуэн попытался развязать верёвку, но узлы на ней не поддавались.
— Они развяжутся, только когда ты будешь в нужном месте, — пояснила Шеба. — Используй содержимое лишь при крайней необходимости. Когда у тебя уже не останется надежды. А до тех пор храни, как самую большую ценность.
Дрожащими руками Роуэн спрятал свёрток за пазуху.
— Я дала тебе то, что должна была дать, — проговорила Шеба, — но остальное скажу только после того, как ты дашь мне обещание. Пиши.
Роуэн обмакнул перо в чернила и написал: «Мама, я должник мудрой Шебы. Дай ей…»
Он остановился и посмотрел на Шебу. Её глаза сверкали. С сухим шелестом она потирала руки.
— Чего ты хочешь? — прошептал Роуэн.
— Моя цена невелика, — ответила Шеба. — Мне нужен всего-навсего чёрный телёнок. Тот, что родился этой весной.
Роуэн похолодел. Букшахи очень привязаны друг к другу. Невозможно даже помыслить о том, что маленький чёрный телёнок должен будет расстаться с матерью и друзьями и всю жизнь провести здесь, в этом мрачном доме, в одиночестве, вдали от луга!
— Телёнок… слишком маленький. Его нельзя отрывать от матери… — запинаясь, вымолвил Роуэн.
— Я подожду. В ближайшее время мне скорее всего будет не до него.
— Зачем он тебе нужен? — отважился спросить Роуэн.
— Он мне приглянулся тем, что он странный, — снова ухмыльнулась колдунья. — Один во всём стаде, как и я. — Она подалась вперёд, и грязные спутанные волосы упали ей на лицо. — Как и твои друзья. Как и ты сам, Роуэн, пастух букшахов.
Слова ударили в самое беззащитное место. Роуэн опустил глаза.
— Может статься, букшах тебе дороже сестры? — не унималась Шеба. — Если да, то отдай мне сверток и проваливай!
У Роуэна не оставалось другого выхода. С тяжёлым сердцем он дописал записку, встал и протянул её Шебе. Та поспешно схватила листок, внимательно пробежала по строчкам взглядом и удовлетворённо кивнула.
— Хорошо, — проговорила она, свернула письмо и спрятала его между подушками кресла. — Итак… вам тут больше делать нечего. Уходите! — коротко велела колдунья, обратившись к Жемчужнику, Аллуну и Зеел.
— Да мне и здесь неплохо, — попробовал отшутиться Аллун.
Глаза Шебы засверкали огнём.
— Пожалуйста, идите, — взмолился Роуэн.
Зеел и Жемчужник переглянулись. Зеел схватила Аллуна за руку, Жемчужник открыл дверь, и вдвоём они вывели Аллуна наружу. Дверь захлопнулась, и сам собой затворился засов. Маленькая комната казалась опустевшей. Чувствуя себя ужасно одиноким, Роуэн застыл у кресла Шебы.
5. Стихи
Не обращая внимания на Роуэна, Шеба нагнулась, вытащила из короба, стоявшего возле кресла, охапку тоненьких прутиков и бросила их в огонь. Прутики мгновенно вспыхнули красными и зелёными языками пламени. Мрачные тени, точно злые духи, заметались по комнате. У Роуэна мурашки поползли по спине.