– Что мы сегодня рисуем? – спросила Белла без всякого воодушевления, болтая кисточкой в стакане воды.
Мисс Фелл нахмурилась:
– Изабелла, милая, не расплещи воду. Сегодня я нашла вам картину, которую вы будете копировать. – Она положила на стол картонную папку и развязала ленточки. Внутри лежал акварельный рисунок – изображение большого дома из белого мрамора, похожего на античный храм и окруженного безупречно зелеными садами.
Роуз слегка ссутулилась. На предыдущих уроках они хотя бы рисовали цветы, а один раз – фарфоровую статуэтку из гостиной. Копировать чужую картину – какая скука!
– Постарайтесь правильно подобрать цвета, – наставляла мисс Фелл. – Видите, какие тонкие линии? Легкие прикосновения кисти, девочки, никаких жирных мазков. – Она вздохнула и нежно погладила бумагу пальцем.
Роуз удивилась, почему она хранит картину в папке, а не повесит на стену в раме. Старая волшебница явно любила этот рисунок.
Девочка обмакнула кисть в воду и посмотрела, как цвет расплывается на бумаге, но зрелище не принесло ей радости. Что за глупость все эти занятия! Она же не какая-нибудь избалованная богачка, которую готовят к выгодному браку. Почему она вообще тратит на это время?
Ответ, конечно, был очень прост. Потому что она не смеет отказаться, пусть и надеется, что Белла сделает все за нее, но Белла безмятежно выводила зеленые и розовые полоски, и на ее листе уже проступали странноватой формы деревья. Роуз взглянула на мисс Фелл – та смотрела в окно классной комнаты, выходившее на площадь, и мяла в руке платок с запахом лаванды.
Роуз раздраженно изобразила колоннаду, за которой скрывалась миленькая веранда, где, конечно же, разрешалось прогуливаться дочерям хозяев. «Наверняка больше их никуда не пускали, – сердито думала Роуз, – стягивали их корсетами, чтобы больше пары шагов среди павлинов сделать не могли. Может, оно и к лучшему, что я выросла в приюте? Впрочем, дочь волшебника не держали бы в такой строгости», – признала она, глядя, как Белла добавляет краску прямо в воду и мешает ее кисточкой, образуя водоворот. Легчайшие облачка цвета колыхались в воде, пока она не стала грязно-коричневой. Белле невозможно было запретить делать, что она захочет.
«И мне тоже», – сказала Роуз себе, почти не глядя на бумагу и рисуя, не задумываясь. Под ее пальцами возникал узор – спирали, завитки и перья – а в ее мыслях вышагивали павлины.
– Что это? – Внезапно шепот вывел Роуз из полусна, и она дернулась, прочертив красную линию через весь рисунок. Над ней возвышалась мисс Фелл, теперь прижимая платок к губам.
– Ой… Простите, мэм, я нечаянно… – Она умолкла, посмотрев на рисунок. На нем была изображена усадьба, но не только. По саду шла девушка, направляясь от зрителей к дому, и с ее локтей свисала шаль. Она протянула руку с куском хлеба, чтобы покормить павлинов, которые шагали рядом с ней с хвостами подобно ее длинной шали. Перья словно вплетались в сложный узор на ткани, как будто были частью одежды девушки.
– Этого… этого нет на картине, – выдавила Роуз.
Белла перегнулась через стол и вгляделась в рисунок.
– Как ты это нарисовала? – спросила она в изумлении. – Роуз, на прошлой неделе твой букет подснежников выглядел как стволы деревьев. И кто она такая?
– Как ты узнала о ней? – спросила мисс Фелл все тем же странным голосом. – Ты не можешь о ней знать! Что ты сделала?
Когда Роуз не нашлась что ответить, старая леди взяла ее за подбородок и повернула к себе, чтобы заглянуть в глаза.
– Ничего! Я ничего не делала! Я задумалась, отвлеклась, оно само… Мне кажется, это вообще не я нарисовала, – добавила Роуз, краснея от стыда.
Мисс Фелл отпустила ее и вцепилась в спинку стула, словно ей было тяжело держаться на ногах. Роуз и Белла смотрели на нее, не понимая, в чем дело и должны ли они что-нибудь предпринять. Это не было похоже на приступы меланхолии у мисс Анструдер. Роуз казалось, что она видит каждую косточку старой леди. Ее била дрожь.
– Мисс Фелл? – нерешительно проговорила она. – Мэм? Принести вам сердечную настойку? Или нюхательную соль?
– Бесполезное знахарство, – отрезала старая дама, внезапно приходя в себя. – Не забудьте как следует промыть кисти, девочки. У меня слегка разболелась голова, и мне необходимо прилечь.
Однако, выходя из комнаты, она действительно опиралась на трость, вместо того чтобы, как обычно, нести ее с собой в качестве реквизита к костюму «безобидной старушки», и стоило двери захлопнуться за ней, как Белла повернулась к Роуз, подняв брови: