А потом Эмека встретил Куди.
Глава четвертая
Алисса
– Мне нужно к врачу, – повторяет Алисса.
– Так и не полегчало? Я запишу тебя на понедельник. – Марк бросает ключи от машины на тумбочку.
– Нет, не надо меня записывать. Мне нужно к врачу сегодня. Сейчас.
Марк подходит, чтобы поцеловать ее, но Алисса отворачивается. Она жалеет об этом, но движение получается невольным. Она не чувствует к Марку никакой симпатии.
– Ладно. А почему? То есть я, конечно, отвезу тебя в больницу, Алисса, но ты не выглядишь больной. Что стряслось?
– Разве это не касается только меня и врача?
– Я же твой муж. – У Марка оскорбленный, обиженный голос.
Алисса вздыхает:
– Я этого не знаю.
– Что?
– Я не знаю, правда ли ты мой муж.
Марк смеется, но это нервный смех.
– Перестань меня разыгрывать, Ал.
– Я тебя не разыгрываю. Прости, но я тебя не помню.
– Ал…
– Просто послушай. Я не помню ни тебя, ни Пэт, ни этот дом. Я знаю, что наша фамилия Сатклифф, потому что заглянула в документы. Я видела наши общие фотографии, но не помню, когда мы их сделали.
– Алисса, прекрати немедленно. Это не смешно.
– Да уж, ни хрена не смешно. Я потеряла память.
Марк долговязый, с длинными светлыми волосами. Глаза у него маленькие, но выразительные, и он явно шокирован.
– А прошлый вечер ты помнишь?
Алисса качает головой.
– Ты вернулась с работы…
– Какой работы? Чем я занимаюсь?
Марк колеблется.
– Ты работаешь в «Честной корпорации». Где-то в администрации, рулишь логистикой. Все на тебя полагаются.
– Я этого не помню.
Марк вздыхает.
– Хорошо, ты не помнишь. Ты вернулась с работы…
– А ты где работаешь?
– Я художник. – Он садится в кресло напротив и проводит ладонями по его подлокотникам. – Знаешь, а это ведь ты ткань для мебели подбирала. По-моему, так она говно.
Алисса бросает взгляд на подлокотник, но ничего не делает.
– Ты поцапалась с Пэт из-за ее комнаты и домашней работы.
– Марк, ты пытаешься привести меня в чувство? Думаешь, если что-нибудь мне расскажешь, то я встряхнусь и все вспомню? Так вот, я пыталась. Пожалуйста, отвези меня в больницу.
Он вскакивает, касается ее руки, и Алисса отшатывается.
– Эй! – вскрикивает Марк.
– Извини. Я просто… Мне страшно, и у меня все чувства перепутались. – Она переводит взгляд со своего обручального кольца на его, а потом обратно на свое.
– Сейчас подгоню машину.
Доктор не смотрит ей в глаза. Он щелкает клавиатурой и глядит на экран.
– А раньше такого не бывало? – спрашивает он.
– Не знаю. Я ничего не помню, помните? – говорит Алисса.
– Этот вопрос предназначался вашему супругу, миссис Сатклифф. – Ее жалкая шутка, кажется, не оскорбила его и даже не позабавила.
– Нет, раньше с ней все было нормально, – отвечает Марк. Он ссутулился в кресле, но, возможно, виной тому его рост и среднестатистический размер мебели в кабинете.
– Наркотики?
– Никогда. Иногда вино, иногда пиво. – Марк пытается взять ее за руку, но Алисса убирает руки с подлокотников и складывает на коленях. Что-то внутри подсказывает ей, что жест Марка должен был утешить не столько ее, сколько его самого.
У доктора черная кожа, брюшко, намечающаяся лысина; он кажется холодно профессиональным или профессионально холодным. Он скачивает с имплантата ее медкарту. Осматривает Алиссу, проверяет зрачки, движения глаз, глотание, симметричность улыбки, положение языка, чувствительность тела, походку, способность исполнить несколько дурацких чередующихся жестов.
После чего вздыхает, совсем как Марк до него.
– Миссис Сатклифф, я не нахожу никаких признаков неврологических нарушений, и здоровье у вас, судя по всему, хорошее. Я возьму анализы крови, мочи и кала и направлю вас на сканирование мозга, но лишь для полноты обследования. Я не ожидаю выявить никаких проблем.
– Но какая-то проблема есть, доктор, – говорит Алисса.
– Я знаю. – Его движения становятся пренебрежительными. Он хочет, чтобы они ушли. – Но эта проблема – не в вашем теле.
Алисса утыкается лбом в окно машины и наблюдает за внешним миром.
Это Роузуотер; они здесь живут. Буйная конурбация, со всех сторон облегающая двухсотфутовый купол. Планировкой здесь и не пахнет. Улицы узкие, склонные внезапно кончаться или поворачивать под несуразными углами. Дома построены как попало, отличаются друг от друга возрастом и внешним видом; весь город возведен на скорую руку. Он кишит людьми, в основном черными нигерийцами, но есть среди них и солидная доля арабов, уроженцев Южной Азии, русских и представителей множества других национальностей. Дорожные знаки с большим трудом направляют и контролируют потоки бесчисленных горожан и управляемых автопилотами машин. Воздух непрерывно рассекают дроны, похожие на птиц, не желающих летать стаей. Настоящие же птицы кажутся запуганными, оттертыми на второй план, они держатся крыш и непрерывно гадят.