Нет? Пурза, ты так не думаешь? Да, я считаю, что ты права. Лузена ведь и так все видит». — И Ровена сонно засмеялась, совсем как ребёнок. Это был конец вечернего монолога. И Лузена забеспокоилась.
На следующий день Мойре стало намного лучше, хотя, вполне естественно, она не принимала активного участия в увеселениях. Опухоль спала, но рубцы были ещё глубоки и красны.
Очень скоро положение больной Мойре наскучило, и Лузена предложила поиграть во что-нибудь. Если Мойра выигрывала, она жадно желала продолжения, а проигрывая, тут же хотела заняться чем-нибудь ещё. Имер и Талба, как и Ровена, были очень послушными все утро. Но после ленча, когда Мойра и Имер проиграли Ровене и Талбе в одной из компьютерных игр. Мойра обвинила Ровену в мошенничестве.
— Ты не могла выиграть столько очков без жульничества. Талба играет плохо. Как вы могли выиграть?
Пронзительные вопли Мойры заставили Лузену поспешить в их комнату.
Ни одна из девочек не знала, что Ровена — Талант. Это было одной из причин того, что Лузена пригласила детей, прежде её не знавших.
— Талба хорошо играет в «Стрелка», — ответила Ровена, обнимая партнершу. — Ты просто не можешь играть на равных, хочешь быть лучше всех, поэтому никогда не выиграешь в эту игру.
— Но ты сжульничала! Сжульничала! — визжала Мойра. Лицо её покраснело, а следы от ожога внезапно потемнели.
Талба с ужасом глядела на них.
— Да ты и впрямь совсем глупая, — проговорила Ровена тоном, сильно напоминающим Сиглен. — Игрок не может изменить программу игры, и абсолютно нет нужды обманывать в детской игре.
Мойра злобно глядела на соперницу, слишком взбешенная, чтобы что-нибудь сделать. Затем она постаралась взять себя в руки, краска сошла с её лица, и она с угрожающим видом выступила вперед.
— Откуда ты знаешь, что эту программу, — она старательно копировала холодную речь Ровены, — нельзя изменить извне, если ты не пробовала?
Ровена посмотрела на неё с презрением и жалостью, взяла за руку обескураженную Талбу:
— Мы пойдем погуляем у моря, пока некоторые не успокоятся.
Лузена узнала в этом предложении один из своих советов, но решила сейчас же поговорить с Мойрой и успокоить Имер, расстроенную за старшую сестру.
— Ровена абсолютно права. Мойра, — завершила она свою речь. — Действительно, играя в «Стрелка», нельзя смошенничать. Все дело в сотрудничестве и быстроте реакции.
«Возможно, — подумала Лузена с надеждой, — успокоительное лекарство заставит Мойру вести себя лучше». До самого ужина та ходила с виноватым видом и даже попросила у Ровены прощения из-за случившейся ссоры. Ровена простила её (к сожалению, слишком небрежно, а Мойра не выносила такого отношения к себе младших по возрасту) и, казалось, больше интересовалась меню, чем извинениями.
Ровена бывала взрослой в манерах и в понимании сути вещей и тут же могла вернуться к детскому равнодушию. В этом случае ей следовало бы проявить больше сочувствия к Мойре. Лузена поняла это по выражению лица старшей девочки и старалась теперь не оставлять их одних.
На следующий день Мойре разрешили купаться, а вечером они все вместе пошли в парк. Карусель привела Ровену в восторг: там были лошади, быки, львята, котята и два забавных морских чудища, названия которых не знал даже сам карусельщик. Внешний круг зверей поднимался и опускался, и если всадник ухитрялся поймать десять медных колец по дороге, он выигрывал билет на следующий заезд.
Мойра сидела сразу же за Ровеной, которая выловила все кольца, какие только можно было достать. Кольца заменялись недостаточно быстро, так что Мойра не смогла поймать ни одного. Она пересела на львенка, но все равно ей не удавалось обогнать Ровену. С этого момента напряжение между девочками явно усилилось, и Лузена стала внимательно следить за ними.
Ровена не пользовалась своими кинетическими способностями для ловли колец, в этом Лузена была уверена. Девочка просто была более проворна, с прекрасным глазомером, и не имело значения, был ли её котенок вверху, внизу или посередине. Ровена могла поймать кольцо из любого положения.
Мойре ничего не оставалось, как только настоять на том, чтобы они пошли на другой аттракцион.
— У Ровены достаточно колец, чтобы прокатиться ещё два раза бесплатно.
— Имер указала на кольца, которые Ровена крутила на указательном пальце.
— Ну и что? — Ровена повесила кольца на стойку. — Куда пойдем?
Её готовность окончательно взбесила Мойру. Конец прогулки окрашивал еле сдерживаемый гнев Мойры, разговаривавшей только с Имер и Талбой. Ровену они явно не замечали.
«Эту девчонку нужно проучить, — объявила Ровена пухе вечером. — Она унижает Имер и Талбу и заставляет Лузену беспокоиться. Может, лучше выяснить, что нужно этой Мойре? Нет? Да, я знаю, что так не делают, но я вовсе не хочу провести остаток каникул, потакая этой старой шлюхе. Ведь я была вынуждена проделывать это все время с Сиглен. Если я просто… Нет? Я не могу? Даже чтобы обеспечить покой во время нашего отпуска? Но ведь я могу её только слегка притормозить, когда она будет особенно невыносима.
Чуть-чуть. Будет только лучше. О'кей! Я обещаю. Чуть-чуть».
Почти всю ночь Лузена не спала, обдумывая этот разговор. Ровена доказала, что она понимает этику Талантов. Сдерживание не было явным нарушением этических принципов, признавала Лузена. Легкое торможение часто приводит к улучшению и не является вторжением в умственную сферу личности, и она сама применяла этот прием к Ровене, когда та была маленькой. Это самое легкое нарушение основного закона, но Таланты, особенно Праймы, должны быть предельно осторожны в своих вмешательствах, так что стоит приглядеть за Ровеной.
На следующее утро Ровена всё-таки «притормозила» Мойру при появлении первой же ноты раздражения. Это было сделано очень искусно, по мнению Лузены, и конечно же атмосфера за завтраком улучшилась. Утро провели приятно, купаясь на своем частном пляже. Ровена предусмотрительно «загорела» меньше, чем Мойра, и с завистью заметила, что её загар никогда не будет такого замечательного оттенка, как у Мойры.
А вечером Лузена повела их на концерт в открытый амфитеатр — реконструированное древнее сооружение с прекрасной акустикой. Программа была разнообразной, удовлетворяющей всем вкусам отдыхающей публики. В конце представления конферансье объявил, что последняя из выступавших групп будет играть на танцах в «Ридженси».
Естественно, Мойра принялась вымаливать разрешение:
— Кому нужны партнеры? Там наверняка найдутся ребята без пары, желающие потанцевать. Я просто уверена в этом. На концерте таких было сотни. Ну пожалуйста, Лузена! А вы можете просто сидеть и слушать. Имер обожает эту группу. Она не будет против. А если Ровена ещё никогда не была на танцах, то пусть попробует. Пожалуйста, пожалуйста!
Возможно, Мойра и принадлежала к светскому семейству, но как бы она ни просила, Лузена не верила, что её родители посмотрят сквозь пальцы на то, что она пойдет на танцы в отель. Поэтому она твердо отказала и повела девочек домой, всю дорогу выслушивая все новые и новые аргументы Мойры в пользу танцев. Лузене так надоели её завывания, что она была почти готова «притормозить» девчонку сама и удивлялась, почему этого не сделает Ровена.
Но по-настоящему Лузена встревожилась, когда через два часа к ней постучалась Ровена.
— Она ушла!
— Кто ушёл? — глупо переспросила Лузена. — Почему? Ты проверяла?
— Не было необходимости, она ужасно шумела, спускаясь по решетке для цветов, — сказала девочка Лузене. — Она исходила злобой не хуже Таланта.
Она не любит меня, ты знаешь.
— Мойра сейчас в переходном подростковом возрасте. — Лузена почувствовала необходимость объяснить.
— Но она ещё не взрослая. Она слишком глупа и может натворить много чего в «Ридженси». Ребята, с которыми она кокетничала на концерте, наркоманы. Сейчас они, наверное, уже ничего не соображают. — Ровена остановилась, сосредоточенно нахмурясь. — Плохо ей придется, если она встретится с ними. Она надела весьма откровенное платье.
— Сколько у неё денег? — спросила Лузена, лихорадочно одеваясь.