— Ага, это его лучший фокус, — ответила Истия, роясь в небольшом сундуке, одновременно служившем стулом. — А у тебя довольно маленькая нога. Может, эти тебе подойдут?
Ровена постепенно привыкала к открытости Истии, поэтому, когда та захлопнула сундук и протянула ей пару сапог, вопросительно посмотрела на хозяйку.
— Внучкины, — односложно ответила Истия. Потом забрала Яна, который весь выгнулся, чтобы увидеть, как Ровена примеряет сапоги. — Она была бы в восторге, если бы узнала, что жена её любимого дяди будет носить их.
Надевай, не раздумывай. — Момент откровенности прошёл, но горе осталось.
Ровена осторожно натянула сапожки и встала проверить, не жмут ли.
Немного свободны, но пара толстых носков решит проблему.
— У меня здесь завалялось несколько пар. — Истия передала Ровене и носки.
— Похоже, я приехала не напрасно, — заключила Ровена. — Как-то привыкаешь и не замечаешь таких простых вещей, как носки, туфли или смена одежды.
Истия тепло улыбнулась ей, в то же самое время борясь с Яном, пожелавшим окончательно сгрызть свой кулачок.
— Новый ребёнок тоже помогает, — добавила она все тем же задумчивым тоном. — Новая жизнь значит продолжение. В какой-то степени я сожалею, что он последний. Но дюжина — это все, что я обещала их отцу.
Ровена почувствовала неожиданную зависть к Джеффу. Жить в большой и, как она убедилась теперь, очень близкой по духу, любящей семье — действительно достойно зависти. Двое детей Лузены — Барди и Финнан — были намного её старше, поэтому она всё-таки чувствовала себя чужой им. И Туриана тоже связывало с семьей глубокое чувство уважения.
— У тебя никогда не было семьи? — спросила Истия удивленно.
Склонив голову, Ровена спрятала глаза.
— Я единственная выжила после схода грязевого потока на лагерь шахты, — тихо пояснила девушка. — В конторе компании дали сведения о трех парах, которые могли бы быть моими родителями.
— Но ты же должна помнить хоть что-нибудь?
— Мне было три года. Когда я кричала и звала свою мать, меня слышала вся планета. — Ровена еле заставила себя вымученно засмеяться. — Им пришлось утихомиривать меня, поэтому вся память о трагедии заблокирована.
— И никто так и не снял блокировку?
— Однажды они попытались сделать это, — сказала Ровена, хмурясь от воспоминания. — Блокировка оказалась крепкой. Я уперлась, и они не смогли проникнуть достаточно глубоко. Так все и осталось. — Ей больше не хотелось об этом думать.
— В самом деле? — критично отозвалась Истия, покидая комнату.
Удивленная Ровена попыталась проникнуть в её сознание, но наткнулась на невероятно прочную защиту.
Потребовались усилия всей семьи, чтобы уговорить Джеффа отправиться отдохнуть не очень поздно. Он жаловался, что у него осталось ещё много дел, но милостиво уступил.
— У меня нет особого выбора, — пожаловался он Ровене, вошедшей вслед за ним в комнату. — И все же нам везет, — добавил он.
— Везет? — Ровена прислушивалась к мягкому шуршанию за стеной и громкому шепоту, требовавшему «тишины».
— У нас дверь с замком. — Он вздохнул и вздрогнул. Раны на груди и ребрах все ещё давали о себе знать. Потом осторожно лег на кровать, небрежно потянулся и притянул её к себе. — И я взял со всех обещание стучать.
— А они будут? — поинтересовалась Ровена, почувствовав внезапное недоверие. Ей так хотелось побыть с ним вдвоем. Она жаждала хоть немного уединения после госпиталя, где постоянно кто-то входил или выходил. — Они будут стучать, Джефф?
Легкое похрапывание свидетельствовало, что выздоравливающий уже уснул.
Жизнь в шумном доме Рейвенов, поначалу немного смущала Ровену, не привыкшую ни к чему подобному. Его многочисленные братья и сестры, их супруги, дети, осиротевшие племянницы, племянники и более дальние родственники Истии и Джоша Рейвенов вполне счастливо проживали в своих уголках. Квартира не затихала даже поздно ночью, поскольку некоторые из обитателей работали в вечерние смены. И хотя договоренность стучать в дверь неукоснительно соблюдалась, на самом деле вслед за стуком дверь немедленно распахивалась, и появлялся кто-то, желавший сейчас же поговорить с Джеффом.
В первый день Ровена отнеслась к этому спокойно: она хорошо запомнила разговор с Истией о том, что не только она может рассчитывать на внимание Джеффа. Но девушка с трудом переносила постоянные разговоры вокруг. Все эти непрекращающиеся рукопожатия, похлопывания по плечу и объятия, как бы дружески и доброжелательны они ни были, раздражали её. Но она прятала недовольство и пыталась отвлечься, занимаясь тяжелой работой.
Наряду с подготовкой персонала Башни и переброской людей и оборудования к шахтам Ровена весьма благоразумно попыталась выяснить, что именно из необходимого оборудования они так и не нашли. Никто как следует не разбирался, что было спасено от разрушения. Поэтому, когда девушка узнала от Ренсиса, что он провел несколько часов в бесплодных поисках нестандартных болтов и скрепок; когда услышала от Ракеллы жалобу на недостаток хирургического инструмента, а от Истии — что нет нужных размеров рабочей обуви, она тут же связалась с другими Праймами и под свой кредит возместила дефицит. Она уважала неистовую независимость денебианцев, но подобная щепетильность могла завести их слишком далеко, а несколько подарков не заденут ничьей гордости.
И тут Джефф вновь удивил её, появившись в Башне как раз во время прибытия груза, в котором были две упаковки инструментов, закупленных ею на Капелле. Кинетики, которых она готовила для внутрипланетных перебросок, никогда не интересовались, что именно им приказано телепортировать. Джефф — другое дело. К сожалению, надписи на стенках ящиков ясно указывали, откуда они, да и сам их внешний вид говорил об «иноземном» происхождении.
Мало того, эти только что прибывшие и ждущие отправки по назначению грузы занимали самое видное место на приемных платформах.
«Откуда все это?» — хотел знать Джефф, поднимаясь в Башню. Он задержался только, чтобы рассмотреть незнакомое ему оборудование и одобрительно присвистнул, что вызвало улыбку у трех работавших здесь подростков, но для Ровены не представляло труда почувствовать, как в нем нарастают гнев и беспокойство.
— Тони, ты и Себ, свяжитесь и отправьте груз с четвертой полосы на шахту, — велела она, продолжая работу. — Хорошо, — добавила она, когда Себ выдал на экран нужные координаты. — Подключайся к гештальту…
Генератор завизжал на предельной ноте.
— Не смотрите на меня, ожидая, когда я скажу вам: «Пошёл!» Вы сами должны знать, когда начинать… Так, хорошо. Включение! Хорошая переброска!
Джефф нашёл место и сел, будто бы интересуясь, как стажеры справляются с телепортацией, но Ровена хорошо чувствовала витавшее в комнате напряжение. Его глаза метали молнии, отражая подавляемое чувство уязвленной гордости.
— На сегодня все, экипаж, — сказала она. — А теперь почему бы вам не воспользоваться тем, что вы узнали о телепортации неодушевленных предметов, и не попытаться перебросить и себя в город, пока генератор ещё не остановился? — подзадорила она их.
— Вы никогда не научитесь, пока не попробуете, — добавил Джефф с энтузиазмом, искренне желая, чтобы они поскорее исчезли с Башни. — Ну-ка, попробуйте. Вы уже телепортировали груз в несколько раз тяжелее себя. И вы должны знать координаты своего дома. Смелее!
Один за другим они справились с заданием, эхо их восторга доносилось до Ровены и Джеффа, пока не исчезло вдали.
— Почему ты такой возбужденный, озабоченный и злой? — спросила Ровена.
Она не переносила, когда он сердился.
— Денеб — банкрот! — взорвался он, и его глаза потемнели от гнева. — Как мы сможем расплатиться за все это? Отдать детей на службу ФТиТ, в то время как мы сами нуждаемся в каждом человеке, чтобы восстановить разрушенное!
— За все заплачено, — возразила она, защищаясь, но недостаточно быстро для такого человека, как Джефф Рейвен, способного моментально разглядеть любую уловку. — «Почему бы и нет? Я никогда не тратила больше половины денег, что получаю по контракту. Я сделала всего несколько заказов…» «Денеб не твоя планета, не твоя забота…» «Не будь таким чертовым собственником! Это моя забота, если я отношусь к ней как к своей. Я слишком уважаю народ этой планеты. Я преклоняюсь перед твоей семьей…» «Ключ ко всему — «семья», правда?» — Тон Джеффа внезапно изменился, глаза прищурились. Он обнял девушку за плечи и, прежде чем она догадалась о его намерении, проник в самые глубокие тайники её сознания. Ровена закричала — настолько сильным было его вторжение: он прошёл через блокировку, которую до этого никто не мог сломать.