— Ты родился, мой сын! — воскликнула Ровена, вслух и мысленно. Открыв глаза, она увидела, что Элизара принимает мокрое и извивающееся тело ребёнка в свои руки.
Джеран снова завопил, сбитый с толку и рассерженный незнакомой обстановкой, шумом, холодом, дезориентированностью.
«Тише, тише, — убеждали его три взрослых ума. — Тише, тише. Ты любим, тебя ждали. Сейчас тебе будет тепло и удобно».
Элизара положила ребёнка на похудевший живот матери и занялась необходимыми послеродовыми процедурами.
— Даже в таком виде ты такой красивый, — шепнула Ровена Джерану, поймав одну его ручку, пока он продолжал жаловаться на всех уровнях на столь жестокое обращение. — «И ты такой сильный!» «И такой сердитый! — Голос Джеффа выражал бесконечную гордость и облегчение. — Ну-ну, мой малыш! Все прошло».
«Вообще-то все только начинается», — вставила Истия. — У него хорошие легкие, — добавила она одобрительно.
«Он явно унаследовал твой голос, мама, — хмыкнул Джефф. — Этот крик был достаточно громким, чтобы его услышали даже на Денебе!» «Ты и сам не больно-то похож на тихоню!» — возразила Истия, радуясь успешно прошедшим родам.
— Почти четыре килограмма, — сказала довольная Элизара. — Больше и не надо, Ровена. «А теперь давайте все вместе успокоим его на самых примитивных уровнях».
«Все на одного моего бедного сына?» — спросил Джефф, глупо улыбаясь Джерану.
«Все на твоего отнюдь не бедного сына, — поправила его Элизара. — Это очень важно для ребёнка, особенно такого Талантливого, как Джеран.
Возьмитесь за руки! Истия, начинайте на метаморфическом уровне. Ровена, не позволяй ему баловаться с каноникой в ближайшие несколько месяцев».
Истия погладила маленькие, но крепкие ступни и начала тихонько напевать. Элизара и Джефф вымыли его, лаская прикосновениями, телепатическими и физическими. Вскоре он зевнул и спокойно погрузился в сон.
После того как Ровену осторожно уложили на кровать, ей передали спящего ребёнка. Джефф устроился рядом с ними. Его глаза даже потемнели от переполнявшей их любви.
«Вот уж никогда не думал, что буду так горячо переживать из-за ребёнка, который совсем скоро сведет нас с ума своими детскими шалостями, — сказал Джефф. Указательным пальцем он коснулся ладошки Джерана, открытой, но тут же сжавшейся. — Я буду самым невероятным отцом во всей галактике».
«Джеран и есть самый чудесный ребёнок», — согласилась Ровена, счастливая, как и он. — Что там такое?
Уловив перемену в её тоне. Джефф оглянулся и обомлел. Все свободное пространство комнаты занимали вазы и корзины с цветами самых изысканных сортов.
— Что происходит? — вскочил Джефф, пораженный таким изобилием.
«Этот мальчишка так громко кричал, что я сам узнал о его появлении прежде, чем Элизара сообщила мне. — Знакомый голос Рейдингера опустился до незнакомого им прежде шепота. — Благодарю вас!» Джефф и Ровена глядели друг на друга, удивляясь непривычной мягкости тона Прайма Земли.
«Ровена? Джефф? — Голос Истии тоже выражал восторженное замешательство.
Когда они в один голос спросили, что случилось, Истия ответила:
— Ничего, если не считать, что все цветы, какие росли на Земле, вдруг появились у нас под куполом!» — Видела бы ты нашу комнату, — вслух сказал Джефф. — Зайди к нам. А где Элизара?
— В бассейне, если, конечно, там ещё осталось место среди водяных лилий, — тихо сказала Истия, открывая дверь. И замерла, пораженно оглядываясь по сторонам. — Кто же это?..
— Рейдингер, — объявили Ровена и Джефф одновременно.
И почти сразу они услышали отдаленное восклицание и затем более членораздельное:
«Дедушка, ты соображаешь, что делаешь? Столько цветочной пыльцы и ароматов вредно для ребёнка!» — Дедушка? — хором переспросили Ровена, Джефф и присоединившаяся к ним Истия.
«О, черт побери! — заторопилась Элизара. — Дайте мне одеться, и я во всем чистосердечно признаюсь».
«Прежде признание, а одеваться вовсе не обязательно», — ответил Джефф, заходясь от смеха.
«Не смейся. Джефф! — взмолилась Ровена, держась обеими руками за все ещё болевший живот. — Пожалуйста, не смеши меня, Джефф! Пожалуйста!» На помощь ей пришла Истия, массируя своими сильными руками ноющие мышцы. Она изо всех сил пыталась оставаться серьезной, но не получалось, и она широко улыбалась Джеффу. Потом появилась огорченная Элизара с ещё мокрыми волосами, с обмотанным вокруг головы большим полотенцем.
— Рейдингер — твой дедушка? — первым делом спросила Ровена, недоумевая, как она могла не заметить сходства.
— На самом деле он мой прадедушка, но это слишком долго выговаривать и заставляет его думать, что он совсем уж древний. Я скрыла этот факт, приехав сюда. Дедушка внушил, что вы можете отказаться от моей помощи, если обнаружите наше родство. Но я на самом деле лучший специалист для таких важных родов. И все, что я сказала во время нашей первой встречи, было правдой. Мне предложили прилететь сюда, и он очень обрадовался, когда я согласилась. Он может вопить и ругаться с тобой, но поверь, Ровена, это значит, что он очень беспокоится о тебе. И о Джеффе. А теперь и Джеран занесен в его особый список.
Ровена спрятала Джерана в своих руках и взглянула на Элизару.
— Я рожаю детей не для ФТиТ.
— Так же, как и я, — ответила Элизара со смехом, — но дети — часть жизни женщины. Ты же не станешь возражать, что сейчас чувствуешь себя женщиной больше, чем когда-либо ещё?
Ровена подумала и была вынуждена согласиться.
— На самом деле, когда все уже позади, я не против забеременеть ещё раз. — Она смущенно взглянула на Джеффа. — Но Рейдингер должен знать, что мы просто хотим много детей, все равно, Талантливых или нет.
— Я не могу отрицать, что дедушка живет и дышит ради того, чтобы обеспечить успешную и эффективную деятельность и развитие ФТиТ. — Глаза Элизары блеснули. — Он был очень разочарован, что я стала медиком, но что поделаешь, мой Талант лежит именно в этой области. На самом деле бедняжка, — она улыбнулась, заметив, как всех удивило такое любовное обращение к Прайму Земли, — был бесконечно разочарован во всех своих семерых детях и потомстве до третьего поколения. Видите ли, он третий Рейдингер, ставший Праймом Земли. Но у него нет наследника. И он так хотел подготовить четвертого. Это одна из причин его постоянного дурного настроения. Он чувствует, что генетика его подвела. Конечно, мы почти все обладаем ценными Талантами, но среди нас нет кандидатов в Праймы. Для этого нужно редчайшее соединение Талантов. Как у вас с Джеффом или как у маленького Джерана.
— Рейдингер очень странно выражает свою заботу, — ядовито заметила Ровена. — Когда я вспоминаю о полученных выговорах…
— Полно, Ровена, — тон Элизары изменился, — кто ещё, кроме тебя, из всех Праймов настолько познал одиночество! — Она помолчала, дав Ровене возможность прочувствовать смысл обвинения. — Дедушка не позволяет личным пристрастиям мешать выполнению профессиональных обязанностей. Это может удивить тебя… — И Элизара почти прошептала:
— Он очень чувствительный.
Он просто скрывает это лучше других.
«Прости, пожалуйста, — кротко сказала Ровена. — Я знаю, я эгоистка…» — Все Праймы склонны к этому, — смягчилась Элизара, — это издержки профессии. Но ты должна вести себя с ним по-прежнему. Он до смерти обидится на меня, стоит ему заподозрить, что его щит не так уж и крепок.
Хотя у нас с ним равные способности. Так же, как и у вас двоих. Да и вы, Истия, сильнее, чем я подумала вначале.
Истия, смотревшая в лицо Элизаре, неопределенно пожала плечами.
— Денеб — мое будущее. Но меня заинтересовала эта беседа о грозном Прайме Земли. — Её голос прервался на довольно высокой ноте.
Элизара сделала быстрый предупредительный жест.
— Достаточно болтовни. Давайте вынесем часть этих цветов из комнаты. Их слишком много для легких новорожденного.
— Не говоря уже о кондиционерах в этой части купола, — добавил Джефф.