Пухи, получившие свое название от воображаемого друга оставшихся без внимания детей, широко использовались в педиатрии, чаще всего в послеоперационный период и во время долгосрочного лечения детей, а также в запущенных случаях психологической зависимости.
Девочке была нужна своя собственная пуха. Программа игрушки разрабатывалась очень тщательно. Длинная, мягкая шерсть пухи скрывала рецепторы, следившие за физическим и психическим здоровьем девочки. Она могла, получив тревожные сигналы от хозяйки, успокаивающе заурчать, заставить ребенка выговориться и, самое важное, усмирить внутренний "голос" девочки. Пуха всегда отвечала ласковым, урчащим мурлыканьем на тревогу и беспокойство малютки. Но хотя Лузена и педиатры и настроили программу пухи на пределе ее возможностей, каждый экстрасенс на Альтаире услышал, как девочка назвала ее Пурзой. Вместо надоевшего всем плача по планете разнесся серебряный смех ребенка, и все облегченно вздохнули, радуясь за маленькую сироту.
Личный ассистент Сиглен, Бралла, экстрасенс, Т-4, делала все, что могла, чтобы сгладить дурной нрав своей начальницы, которая, по признанию Браллы управляющему станцией Альтаира Джероламану, могла вести себя еще капризнее Ровены.
- Сиглен пошло бы на пользу самой обзавестись пухой, - шепнула как-то раз Бралла управляющему станцией, пока Сиглен раздраженно шипела, что этот детский лепет никак не дает ей сосредоточиться.
Джероламан вздохнул:
- Девочка никогда не получит того сердечного тепла, о котором тоскует, - и снова вздохнул. - Несмотря ни на что.
Бралла отчаянно подмигивала ему, чтобы он попридержал язык.
- Сиглен вовсе не такой уж плохой человек, Джероламан. Просто...
- Слишком привыкла быть самой важной шишкой на планете. Ей не по душе соперничество. Помнишь тот скандал с Йеграни?
- Джероламан, она может услышать! - не выдержала Бралла. - Я ей скоро понадоблюсь. До встречи!
Однако пухе далеко не всегда удавалось удерживать трехлетку в рамках примерного поведения. Нетерпимость Сиглен, несмотря на все попытки Браллы сгладить ее, слишком часто обрушивалась на Рябиновое дитя. В конце концов координатор решила, что должна поговорить с Прайм.
- Прайм Сиглен, дело безотлагательной важности, - обратилась к ней Камилла, как только Т-1 появилась на экране. - Мы смогли зафрахтовать пассажирский космолет, который завтра заберет Рябиновое дитя.
- Заберет? - удивленно переспросила Сиглен.
- Да, скоро мы освободим вас от нее. Поэтому будьте любезны последить за собой, чтобы ее последние часы на Альтаире не омрачались постоянными выговорами.
- Последние часы на Альтаире? Вы с ума сошли! - Глаза Сиглен расширились от ужаса, а ее пальцы перестали теребить ожерелье из морских камней. - Вы не можете подвергнуть ребенка... такого маленького... такому испытанию!
- Это представляется наилучшим выходом, - мрачно возразила координатор, старательно скрывая настоящую причину.
- Но она не может лететь. Она потенциальная Прайм... - Сиглен запнулась, смертельно побледнев. Она бросила ожерелье и схватилась за пульт. - Она... она умрет. Вы и сами это отлично знаете. - Слова Сиглен напомнили, что происходит с настоящими Талантами в пространстве. Вспомните, как было плохо Дэвиду, как страдала Капелла. Подвергнуть ребенка... с неизвестным потенциалом... такой разрушающей мозг травме! Вы сошли с ума, координатор. Вы не можете! Я не позволю сделать это!
- Но вы не даете ребенку развивать свой талант. На Земле, в Центре, она получит внимание специалистов и должную подготовку.
- Вы лишите ребенка Альтаира, отошлете ее от родных и друзей...
- Но у нее никого нет на Альтаире, - невольно вырвалось у Камиллы. Внезапно она поняла, что Сиглен готова изменить ее решение. - Прайм Сиглен, это приказ Совета. Подопечная Альтаира должна быть доставлена на Землю, в Центр, со всей мягкостью, на какую вы способны, на пассажирском космолете, который прибудет на Альтаир именно для этой цели. Всего хорошего!
Как только экран потух, координатор повернулась к главному медику и Лузене:
- Я думала, она вышвырнет ребенка в космолет, не дав тому приземлиться.
- Это правда, что она говорила о Дэвиде с Бетельгейзе и Капелле? спросил медик, нахмурясь. Десять лет назад он был еще младшим медицинским администратором, которого никто не посвящал в подобные секреты.
- Да, ни один из Праймов не может безболезненно летать в космосе, и никто из них никогда не телепортировал себя на большие расстояния, задумчиво ответила координатор, - но девочке будет намного лучше без дисциплины Сиглен.
- Я должна вернуться. - Обеспокоенная Лузена нервно поднялась. Девочка спала, и я не хочу, чтобы, проснувшись, она не увидела меня рядом.
- Вы сотворили с ней настоящее чудо, Лузена, - улыбнулась Камилла. - Вы получите от Совета значительное вознаграждение, если доставите ее на Землю живой и невредимой.
- Она удивительная и замечательная, эта малышка, - с любовью отозвалась Лузена.
- Хоть и немного странная - с этими седыми волосами и огромными карими глазами на узком лице, - поежился медик.
- Прекрасные глаза, прелестные черты лица, - быстро проговорила координатор, смягчая тревогу Лузены, вызванную замечанием медика. Значит, завтра у вас все будет хорошо?
- Думаю, чем меньше шума, тем лучше, - отозвалась Лузена.
Однако без шума на следующий день не обошлось. Девочка ни за что не хотела входить в пассажирский космолет. Только взглянув на его главный вход, она сразу же начала упираться как физически, так и ментально. Ее разум зашелся в беззвучном вопле крайнего ужаса. А губы монотонно твердили: "Нет, нет, нет".
Девочка так крепко обхватила пуху, громко мурлыкавшую в ответ на стрессовое состояние хозяйки, что Лузена испугалась за ее программу.
- Успокоительное? - предложил врач с космолета расстроенной Лузене, тщетно убеждавшей свою воспитанницу, что на космолете нет никакой опасности.
- Нам придется держать крошку под воздействием лекарств весь полет, пробормотала Лузена. - Если одна лишь посадка так ее растревожила, то даже самая интенсивная терапия не уменьшит травму ребенка. Но я не виню ее.
Она обняла страдающее тельце, но в следующий миг Рябиновое дитя исчезло, даже пуха была отброшена в сторону.