Я бросила на него раздраженный взгляд.
— Мне не заплатить за колледж одной своей внешностью.
Он долго и молчаливо изучал меня, а я вдруг поймала себя на мысли, что в тайне хотела бы, чтобы Уинстон не только смотрел.
— А где же твой хваленый папочка? Почему не оплачивает своей любимой дочери колледж?
— Не твое дело.
— Как твой новый работодатель и хранитель маленького грязного секрета, я считаю, что мое.
Я сердито посмотрела на него, ненавидя себя за то, что задалась вопросом, как его покрытые щетиной скулы будут ощущаться на внутренней стороне моих бедер. У Тейта было совершенно гладкое лицо. Этот же мужчина, похоже, расцарапал бы меня и оставил о себе напоминание уже одной щетиной.
— Почему твои трусики становятся все мокрее? — спросил Уинстон с коварной улыбкой. — А твоему отцу будет стыдно, если он узнает, что его дочка такая развратница?
— Я не развратная, придурок, — отрезала я. — Просто пытаюсь получить деньги.
Он рассмеялся. Звук показался демоническим и сексуальным одновременно.
— Ясно. И сколько я теперь тебе должен? Шесть сотен? Семь? Или ты пытаешься высосать из меня больше? Мисс Эллиот, я восхищаюсь твоим упорством, даже готов поспорить, что ты сможешь получить от меня все до последнего пенни, потому что я могу просидеть так всю ночь напролет.
Я бросила взгляд на телефон и в ужасе вскрикнула. Уинстон отвлек меня, потому видео шло уже восемь минут. Быстро остановив запись, я отключила телефон и положила его в карман, тут же сев прямо. Юбка так и осталась высоко задранной на бедрах.
— Если оставишь на столе мокрое пятно, то не волнуйся. Новая уборщица все вытрет, — он откатился на своем кресле, чтобы я встала.
Униженная и рассерженная, я осторожно спустилась со стола, не желая оставлять ничего, что потом бы пришлось «вытирать». Уинстон следил за каждым моим движением, пока я поправляла юбку, заканчивая извращенное шоу.
— Я готова получить свои деньги, — выдохнула я, раздраженная тем, как задрожал мой голос. — Мудак.
Уинстон ухмыльнулся, его голубые глаза пылали огнем.
— Скоро я придумаю, чем занять твой рот, — когда я шокировано посмотрела на него, он покачал головой. — Я не про член, мисс Эллиот. Как и сказал: если ты этого захочешь, платить я не стану. Я говорил о наказании. Еще одно унизительное задание. Не волнуйся, я обязательно что-нибудь придумаю.
Я проигнорировала его слова, скрестив руки на груди и став постукивать ногой, в ожидании когда он принесет мне деньги. Уинстон медленно поднялся, возвышаясь надо мной всеми своими шестью футами с лишним. Я измотана, а он выглядел безупречно. Даже невозмутимо. Я тут же возненавидела его за это.
Поправив галстук, Уинстон снисходительно похлопал меня по голове и направился к картине. Мои глаза против воли скользнули к его заднице, которая в темно-синих брюках смотрелась даже чересчур хорошо. Уинстон вытянул руку и подвинул картину, открывая скрытый за ней сейф. Я смотрела, как он вводил еще один длинный код, подобный тому, что придумал для двери в офис. Внутри сейфа лежали документы, оружие и пачки денег. При виде пистолетов, я замерла. Это послужило отличным напоминанием, что мне не место рядом с этим зрелым и сильным мужчиной. Вероятно, он мог бы застрелить меня и выставить так, словно все это несчастный случай. И никого не будут волновать доказательства, потому что Уинстон невероятно богат.
Пока он занимался подсчетом денег, я обняла себя руками. Когда я осознала, что сейчас сделала, меня обожгло стыдом. Я выполняла чужие грязные фантазии за деньги. Потому была не лучше проститутки. Мама бы перевернулась бы в гробу, если бы узнала. А у папы будет инфаркт.
Перед глазами все поплыло от навернувшихся слез, и я заморгала, стараясь прогнать их. Однако добилась лишь того, что мокрые дорожки покатились по горящим щекам. Закусив нижнюю губу, я старалась подавить рыдания. Поблизости послышались шаги, но я не могла поднять взгляд. Теперь нет. Не сейчас.
— Посмотри на меня, — глубокий, хриплый и повелительный голос заставил подчиниться. Я поймала себя на том, что подняла подбородок, хоть и не хотела. — Хорошая девочка.
Его похвала буквально омыла меня, прогоняя часть стыда, из-за которого я действительно ощущала себя испорченной.
— Ты это заслужила, — пробормотал Уинстон. — Там их еще много, как ты видела, — он обхватил мое запястье, отстранил от талии и перевернул ладонью вверх. — Восемь сотен за твое время и еще две в качестве чаевых.
Я посмотрела на купюры, а потом снова подняла на него смущенный взгляд.
— Что? Ты отдаешь мне за это тысячу долларов? — мой голос поднялся на пару октав. — Почему?