— Какая жалость.
Уинстон достал бумажник и выудил оттуда пачку банкнот.
— А вот с этим, я думаю, ты мне это докажешь, — взмахнув рукой, он кинул деньги мне под ноги. — Перегнись через стол, подними юбку и раздвинь ноги.
— Уин!
— О, — насмешливо произнес он, — совсем забыл, — это прозвучало с таким сарказмом, что мне захотелось дать ему пощечину. — Пожалуйста, мое дорогое маленькое солнышко.
— Ты просто эпический мудак.
— Мне говорили.
— Так оно и есть, — бросила я.
Уинстон подошел ко мне вплотную, прижавшись спереди, затем нежно провел по моим гладким, выпрямленным сегодня волосам и нежно обхватил подбородок. Я встретила его напряженный взгляд.
— Ты сегодня такая красивая, что мне приходится постоянно напоминать себе о контроле, чтобы не трахнуть тебя, — рыкнул он. — Я бы хотел сделать это с открытой дверью, чтобы здесь все поняли, что ты моя малышка, черт побери.
— Продолжай, — мое глупое сердце пропустило удар.
— Избалованная девчонка, — проворчал он, но его глаза весело блестели. — Ты делаешь меня слабым, красавица. Чертовски слабым.
Его слова будто исходили из самого сердца, в них не слышалось ни грамма фальши, что сбивало меня с толку.
— Ты и слабый? — у меня вырвался смешок. — Никогда.
Уинстон склонился ко мне и прижался к моим губам поистине разрушающим поцелуем. Я так была поглощена его прикосновениями, что даже забыла, где мы находились. Могла лишь цепляться за его пиджак, мечтая о том, чтобы он поскорее раздел меня.
— Повинуйся, милая, и я свожу тебя куда-нибудь пообедать, — он стал прокладывать дорожку поцелуев по моей щеке к шее. — Сделай, как прошу, и я куплю тебе все, что ты захочешь.
— Уинстон, — простонала я, когда он стал посасывать мою кожу.
— Да, моя хорошая?
— Ты меня погубишь.
— Почему это?
— Потому что твоя ложь слишком похожа на правду.
— Я жажду твоих стонов. Чтобы ты умоляла меня, — Уинстон прикусил мою шею. — А теперь перегнись через стол и покажи мне пробку. Хватит болтать. Я дал тебе сладкие слова, которых ты жаждала. Теперь покажи мне свою сладкую задницу.
Я вскрикнула от удивления, когда он резко меня развернул, а потом толкнул на стол, отчего мои ладони со шлепком ударились о поверхность. По спине побежали мурашки, когда я выгнулась, отдаваясь на милость Уинстона.
— Показывай.
Я закатила глаза от его властного тона и стала задирать юбку. Уинстон ловко подцепил мои трусики и стянул их вниз по бедрам. Ткань упала мне на лодыжки.
— Прижмись лицом к столу и двумя руками раздвинь ягодицы, чтобы мне было лучше видно пробку, — приказал он. — Будь послушной, Золушка.
Я поежилась от того, что мне предстояло так грубо выставить себя напоказ, но что-то внутри меня жаждало его одобрения.
— Ты собираешься меня трахнуть?
— Всегда такая нетерпеливая, — рассмеялся он. — Нет.
Я показала ему средний палец, из-за чего Уинстон рассмеялся еще громче, а потом обхватила свои ягодицы и раздвинула их. Он тут же надавил на пробку, и я ощутила давление.
— Счастлив? — пробормотала я. — Я не лгала.
— Нет, не лгала, — согласился он. — По правде, думаю, мне следует вознаградить тебя, милая.
— О, да? — я вздрогнула от его слов.
— Халява, — его пальцы коснулись моих половых губ. — Хочешь халяву, красавица?
— Д-да, — прошептала я.
— Умоляй.
— Пожалуйста, трахни меня.
Он сильно шлепнул меня по заднице, и я сжалась от пронзивших меня ощущений.
— Говоря о халяве, я говорил не про член, жадная девчонка.
— Ты дразнишь меня, Уин. Только дразнишь.
— Умоляй засунуть в тебя пальцы.
— Пожалуйста, ради всего святого, засунь их уже.
Он рассмеялся, проведя костяшками по половым губам.
— Такая влажная. Ты всегда так возбуждена, мисс Эллиот?
— Только с тех пор, как встретила тебя.
— Хороший ответ, — пробормотал он, просовывая внутрь меня палец. — Черт, только посмотри, какая ты узкая.
Я хватала ртом воздух, пока он медленно трахал меня пальцем. Анальная пробка лишь усиливала ощущения.
— Бьюсь об заклад, твой дружок-карандаш даже толком не лишил тебя девственности, — проворчал Уинстон. — Мой член разорвет тебя, детка. Будет больно. Ты станешь плакать, ведь будешь жаждать большой член зрелого мужчины, но слишком мала, чтобы принять его.
Его грязные слова всегда такие сумасшедшие, но они заводили меня сильнее, чем я готова была признать.
— Твой член не такой уж и большой, — решила я его подразнить. — Ты себя переоцениваешь.