Она оглянулась через плечо, словно боясь, что мои грубые слова кто-то мог услышать. Я с удовольствием наблюдал, как ее щеки краснели, пока не стали малиновыми.
— Ладно, — прошептала она. — Наверное, в каком-то смысле мне это нравится. Но это ведь полный ужас, Уин. Почему я вообще получаю удовольствие от такого? Как мне жить с самой собой?
Я отпустил ее ладонь и вытащил бумажник. Положив на стол несколько купюр, я поднялся и подал руку Эш. Она переплела свои пальцы с моими.
— Ты мой партнер по удовольствию, — сказал я со смешком, когда мы выходили из кафе. — Таково соглашение. Мы уже пояснили детали. Это наша игра. Развлечение. Только наше, и ничье больше. Если мы с тобой этим наслаждаемся, то важно ли, что другие могут счесть это странным или даже извращенным?
Как только мы оказались на улице, Эш остановилась и посмотрела на меня. Солнце осветило россыпь веснушек на ее носу.
— Из-за всего этого я чувствую, что не нравлюсь тебе. Словно я какая-то вещь, на которую тебе хочется лишь кончить и сделать больно.
Я повернулся к ней лицом и обхватил ладонями ее щеки.
— Сейчас смотри на меня и внимательно слушай, — Эш кивнула, ее ореховые глаза широко распахнулись. — Я хочу от тебя большего, чем все это.
Ее нижняя губа задрожала.
— Но ты не захотел, чтобы я спала в твоей постели. После всего этого… я подумала…
Такая юная.
— Это я виноват, а не ты, — мягко произнес я. — Всю свою жизнь я был холоден, как лед. Мне хочется оттаять ради тебя, но это будет нелегко, — я прижался поцелуем к ее нежным губам, сохранившим вкус лимонада, который она пила за обедом. — Я постараюсь быть с тобой теплее. Это как обмен. Ты так великодушно даришь мне себя, что будет справедливо, если я буду дарить тебе что-то в ответ, — я снова взял ее за руку и переплел наши пальцы. — Тебе это нравится?
Эш застенчиво улыбнулась.
— После того, что мы сегодня натворили, это кажется глупым.
— Моя девочка привередлива, — я склонился к ней и прикусил ее нижнюю губу. — А теперь позволь купить тебе подарок.
Эш закатила глаза и покачала головой.
— Ты не должен мне ничего покупать.
— Я же богатый стареющий тип. Мне больше некуда тратить деньги. Побалуй меня, Золушка. Кроме того, у меня будет день рождения в выходные. Не в эти, а следующие. Я не могу допустить, чтобы ты явилась на вечеринку, одетая не по высшему разряду.
— И в роли кого я там буду? Твоей помощницы? Или горничной?
Я издал смешок.
— Мы оба прекрасно знаем, что ты куда больше.
Мы молчали, пока не дошли до каких-то дорогих магазинов. Только тогда я снова заговорил.
— Мой день рождения — грандиозное событие, организацией которого занимается моя мать. Она помешана на том, чтобы устраивать великосветские приемы, на которых все бы завидовали, что не принадлежат к семье Константинов. Все ее восхваляют, а она выставляет своих детей напоказ, как каких-то экзотических животных, которых никому не позволено касаться. Так происходит каждый раз с момента моего рождения. И со всеми ее детьми.
— Мои дни рождения такими никогда не были, — прокомментировала Эш. — Звучит напряженно.
— Ты даже не представляешь насколько. Все будут болтать о том, кто что надел и кого пригласили. Я уже выслал пригласительные твоей семье, но решил сообщить тебе лично, на случай если Мэнди еще не упоминала.
— Не упоминала, — пробормотала Эш. — Но я не удивлена. Хотя «Ужасной троице» она наверняка уже рассказала.
— Не волнуйся, красавица, — заверил я ее. — На вечеринке они не смогут тебе досаждать, — я остановился возле очередного магазина и сжал ее руку. — Только один нюанс. Нечто, что я еще не готов разделить со своей семьей. Моя личная жизнь держится в секрете.
— Интересно почему, — невозмутимо отозвалась Эш, и я захотел немедленно нагнуть ее и шлепнуть по заднице.
Решив проигнорировать ее нахальное замечание, я закончил то, что собирался сказать.
— Для всех присутствующих на вечеринке: ты — моя личная помощница. Да, ты оденешься куда лучше, чем все наши гости, но мы не сможем появиться под руку.
— О, — лицо Эш вытянулось.
— То дерьмо, что крутится у тебя в голове, ни при чем, — рыкнул я. — Просто в тот момент, когда люди поймут, что я завел с кем-то отношения, нас начнут преследовать. Не только репортеры из журналов, но и моя семья.
— Ладно, думаю, я смогу взять Uber.
Я поежился, представив, что Эш сядет с дерьмовую машину, зараженную болезнями, в платье стоимостью где-то десять тысяч долларов.
— Не оскорбляй меня, девчонка.