– Не называй меня Фифи, – машинально попросила она.
Худшие их опасения подтвердились, когда они вошли в котельную, наполненную паром и дымом. Систему отопления пришлось отключить.
Остаток вечера превратился в сплошной кошмар. На улице стояла метель, мороз крепчал, и обогреть всех обитателей Оук-Хилла было не так-то просто.
К счастью, благодаря какому-то чуду электричество пока работало, поэтому они смогли установить по всему пансиону небольшие электрические обогреватели. Когда запас обогревателей был исчерпан, Фиона принесла из парикмахерской специальные фены для сушки шерсти и расставила по вольерам.
После этого Фиона и Эли носились по пансиону с одеялами и полотенцами и укутали ими собак, кошек, кролика и даже птичку. Потом отправились в коттедж Фионы и под бдительным наблюдением ее питомцев собрали там все коврики, одеяла и полотенца и взяли даже покрывало с кровати. После этого, еще часа два ходили по вольерам, растирая замерзшие лапы и хвосты.
Каждую свободную минутку Фиона бежала к телефону, пытаясь вызвать мастера по паровому отоплению. Но все, кому она смогла дозвониться, отказывались выехать, ссылаясь на снегопад. Естественно, никому не хотелось покидать свой дом в такую погоду, да еще под Рождество.
К двенадцати часам Эли заявил, что они предприняли все необходимые меры и теперь могут немного отдохнуть. Фиона была бледна и дрожала от холода, ее состояние вызывало у Эли тревогу. Он затопил в гостиной камин, которым до этого никогда не пользовались, и уговорил ее сесть у огня.
Согревшись, Фиона сняла свою объемную зимнюю парку и закрыла глаза. Разомлев от тепла, она чувствовала, как на нее наваливается усталость, и ей хотелось, чтобы кто-нибудь позаботился о ней, приласкал и утешил добрым словом. Она почувствовала прикосновение руки Эли к своей склоненной голове. Девушка подняла к нему лицо. Эли осторожно убрал с ее щеки свесившуюся прядь и сунул ей в руку дымящуюся кружку горячего шоколада. Потом скинул ботинки и сел рядом с ней на диван.
– В каких только местах мне не приходилось встречать Рождество, – сказал он, – но такой экзотики я себе даже представить не мог.
Фиона улыбнулась, расслышав нотки сожаления в его голосе.
– В этом году все идет не по плану, – признала она.
– Ты впервые осталась одна, и на тебя столько всего навалилось.
Фиона колебалась только одно мгновение, потом взяла его руку и сжала ее.
– Но я не одна. Со мной ты. Если бы не ты, Эли, не знаю, как я пережила бы эти шесть часов. Спасибо.
Эли встретился с ней глазами. Ее голубые как море глаза призывно сияли, и он забыл, что хотел сказать. Языки пламени отражались в ее густых каштановых волосах, кожа казалась прозрачной. Манящие нежные губы слегка раскрылись, и розовый язычок скользнул по ним, заставив его вздрогнуть от пронзившего его желания.
У Фионы, которая уловила это движение, перехватило дыхание. «Вот оно, – подумала она вдруг. – Если сейчас я не убегу, потом будет поздно». Но когда он начал медленно, дюйм за дюймом, притягивать ее к себе, она поняла, что упустила свой шанс бежать давным-давно.
Она положила руку ему на грудь и услышала сильное биение сердца, почувствовала жар его тела сквозь шерстяной свитер и фланелевую рубашку. Нестерпимое желание сковало его мышцы, дыхание участилось, и длинные густые ресницы опустились, погасив золотое сияние темных глаз.
Эли слегка откинулся на диване, осторожно взял ее за талию и приподнял так, чтобы она села у него на коленях. Ее груди дразняще уперлись ему в грудь, ноги интимно обхватили бедра.
– Ты замерзла? – прошептал он.
– Да. Нет. Не знаю. – Она провела кончиками пальцев по его теплым губам. – Эли…
Он поймал ее пальцы и поцеловал их, потом провел по ним влажным шелковым языком. Улыбнулся, услышав ее возбужденное восклицание, запустил пальцы в ее волосы и приблизил ее лицо к себе.
– Слушай меня, – пробормотал он.
– Я слушаю. – Она напряглась в его объятиях, стараясь прижаться к его рту и чувствуя его жаркое дыхание на своих губах.
– Это не совсем то, что я планировал для первого раза, – проворчал он, – но сейчас мне уже все равно.
Слова застряли у нее в горле, она только покачала головой в знак согласия.
– Сейчас мы займемся любовью, – прошептал он в самые ее губы. Потом поцеловал ее быстрым поцелуем и отстранился снова. Дыхание его стало прерывистым и частым. – Пусть небеса разверзнутся, и этот чертов пансион провалится сквозь землю – мы будем заниматься любовью, и больше ничто не имеет значения. Ты согласна?
Она кивнула.
Его губы были горячими, требовательными и жадными. Вкус его поцелуя был именно таким, о каком она тосковала долгими одинокими ночами: в нем были любовь и нежность, самоотречение и страсть и воплощение всех ее грез. Она с готовностью отвечала на каждую ласку и требовала все новых и новых. «Желай меня, люби меня, останься со мной!» Его лихорадочные, почти болезненные ласки словно отвечали на ее безмолвную мольбу.