— Ничего не знаю, — я еще раз посмотрела на Шистада и вздохнула.
***
Я сажусь в междугородний автобус и смотрю в окно. Слушаю любимую музыку и теряю счёт времени. Выходить только на конечной… Я не понимаю, зачем еду туда. Зачем терзаю себя, снова. Может, это какая-то легкая форма мазохизма?
Мы проезжаем мимо полей, автобус почти опустел, многие вышли, как только мы выехали из Осло. Осталось совсем немного.
Я отключила телефон на весь день, чтобы никто не мог мне помешать. Я выхожу из автобуса и вдыхаю свежий воздух. Я иду по знакомым тропинкам и вспоминаю свое времяпровождение здесь. Как мы играли в догонялки, а потом пытались найти свой дом. Как кормили бездомного кота, хотя родители и не разрешали брать его домой. Как прятались на деревьях, а потом не могли слезть.
Я дошла до мрачного места. Здешнее кладбище небольшое: могильные плиты не слишком дорогие, а цветы на многих могилах давно засохли, так как их не меняют месяцами. Я подхожу к знакомой синей резной оградке и сажусь прямо на землю перед небольшим памятником.
Элли Скарлесон, 1997-2015. С фотографии на меня смотрит красивая жизнерадостная девушка. Короткие черные волосы, с которыми она часто экспериментировала. Голубые глаза, в которых плясали чертики, когда она опять что-то замышляла. Приятные черты лица: острые скулы, прямой нос, тонкие губы.
Я скучаю. Мне не хочется плакать, глядя на такую родную девушку на фото. Я понимаю, что ничего уже не вернешь.
— Элли… Просто подскажи, — голос дрогнул. Я разговариваю с могильным камнем, блин. — Я не знаю, что мне делать. Мы с ним встречаемся, но… Мне кажется, что для него это все большой прикол. Но не для меня…
В ответ я получаю тишину. А как же? Что может сказать чертова фотография? Или может буквы на камне? Что?
Я пытаюсь успокоить себя. Чтобы сделала Элли на моем месте? Я думаю, что она бы поговорила с Крисом, разъяснила всё и была бы спокойна. Вот он ответ. Ответ на все мои вопросы.
Я сижу там пару часов и как безумная рассказываю всё, что накипело. Изредка повторяя одну фразу: «Если бы ты была со мной». Кладбище абсолютно безлюдное. В нашем городке мало кто ходит навещать своих умерших родственников или друзей. Иногда становится больно за них, ведь их просто забыли. Стерли как ненужную информацию, хотя клялись в верности. Верность должна оставаться, даже если кого-то из вас не стало. Нельзя забывать.
Я включаю телефон и вижу несколько пропущенных от Шистада. Сидя на земле, облокотившись на оградку, перезваниваю. Из глаз сами собой текут слезы, хотя я говорила, что не буду плакать. Они оставляют мокрые дорожки на щеках и не перестают идти.
— Алло, — сказала я после того, как Крис взял трубку.
— Привет. Чего не отвечаешь?
— Я отключила телефон. Я… На кладбище, — сглотнула. И поняла, что зря я ему это сказала. Он может неправильно понять.
— Что ты там делаешь? Ритуалы проводишь? — я по голосу услышала, что он усмехнулся.
— Вообще-то, я решила навестить Элли, Шистад… Но это не важно, знаешь ли, — я прикрыла глаза.
— Прости. Как ты туда добралась? У тебя всё в порядке? Ты поехала одна? — засыпал меня вопросами парень, а я приподняла уголки губ наподобие улыбки.
— На автобусе. Все хорошо. Да, я одна, — моя тушь растеклась, и я выгляжу, как чёрт знает что.
— Может тебя забрать? Ты уверена, что всё хорошо? — обеспокоенно спросил Крис, а слёзы стали литься «в три ручья».
— Да, — выдохнула я и поняла, что спалилась. Слышно, что я плачу.
— Ты плачешь? Лидия, успокойся. Где ты сейчас? — Крис замешкался, а я попыталась сообразить, что он от меня хочет.
— Я на кладбище Литн Би… Можешь не приезжать, я сама справлюсь, Крис, — я поджала колени к груди.
— Скоро приеду, — Шистад сбросил вызов.
***
— Ну же, успокойся, все хорошо, — сказал Шистад, поднимая меня с земли. — Давай вставай, тут жутко, — он накинул мне на плечи свою куртку и, обняв за талию, повел к машине.
Уже сидя в машине, я начала немного успокаиваться. Я вновь держала в руке серебряный кулон, ища в нём умиротворение. Но так и не находила.
— Лидия… Тебе пора отпустить ее, — сказал Шистад, когда мы ехали по ночной трассе. Он прав.
— Я не могу, Кристофер. Просто… Знаешь, очень сложно отпускать то, что заставляло жить и хотеть смерти одновременно, — будет странно, если он не поймет меня.
— Я не сталкивался со смертью своих близких. Но пытаюсь понять тебя. Она была твоим толчком к жизни, но нужно что-то менять. Понимаешь? — он взял меня за руку. И я почувствовала. Да, то самое умиротворение…
Я посмотрела на время. Господи, кто-то явно издевается надо мной! Полночь.
— Шистад, а я тебе нравлюсь? — неожиданно даже для самой себя спросила я.
— Я же говорил. Да, нравишься.
— Просто… Может… Я подумала, вдруг для тебя это всё шутки, — я смахнула последнюю слезу с щеки и наконец посмотрела на Криса.
— Малышка Лидс, я никогда так не шучу. Если мне не нравится кто-то, я никогда не скажу обратное, — Шистад пожал плечами.
— А почему я тебе нравлюсь?
— Не знаю. Мне просто тянет к тебе, что ли. Будто в тебе огонь, а я жажду согреться. Ты думаешь, что ты серая мышка, но это не так. Ты как яркая звезда, но прячешься, возможно, из-за того, что ты пережила, — Крис выдохнул, а я забыла как дышать.
— Мне кажется, что я чувствую тоже самое. Меня просто тянет к тебе. Не знаю почему, но это происходит.
А дальше мы молча ехали уже по Осло, изредка комментируя что-либо. Затем я вышла из машины и хотела отдать куртку Криса, но он остановил меня.
— Оставь себе, она идет тебе больше.
Прошло два месяца.
Я собираюсь в школу. После той ночи мы с Крисом старались не пересекаться. Изредка сталкиваясь в коридоре, мы разбегались, даже не встречаясь глазами. Я понимаю, что сама виновата во всем. Когда он проявлял интерес, я тупо пялилась или ревела.
Но я не хочу оставлять всё именно так. Если я ему разонравилась, то пусть скажет это в лицо, а не избегает меня. Будет больно, возможно, даже слишком. Потому что мои чувства крепли с каждым днем всё сильнее. Но я сильная, я справлюсь.
Да кого я обманываю? Я слабая. И если не услышу заветные слова, то сломаюсь, как тростинка.
«Мы можем встретиться сегодня?» — нажать «отправить» я не могла решиться около часа.
Я отложила телефон в сторону, даже не заблокировав его и вышла из комнаты. По моему возвращению, я увидела, что сообщение отправлено, а рядом сидит Ибен.
— Что ты делаешь? — сказала я кошке, которая тут же совестливо опустила мордашку. — Ладно уж, не обижайся, — я села на кровать, а кошка прыгнула мне на руки. — Что же мы теперь делать будем?
На телефон пришло оповещение.
«Если хочешь. Но я не понимаю для чего. Там же, где и всегда» — я прочитала ответ и готова была сгореть от стыда. Значит, ему это не нужно? То есть, из нас двоих я одна хочу всё выяснить?
Ближе к полуночи я начала собираться. Ничего особенного: джинсы, кофта, парка. И его куртка, аккуратно сложенная в сумке.
Я бежала по темным улицам. В боку кололо, а легкие горели. Но я не останавливалась. И спустя несколько минут пыталась отдышаться около дерева. Я стояла на тропинке в лес и ждала этого — далеко не пунктуального — парня.
После этих мыслей я увидела приближающуюся фигуру.
— Чего хотела? — сказал Крис, когда подошел поближе.
— Поговорить, — ответила я и опустила взгляд.
— О чём же? Ой, прошу, не реви, — он увидел блестящие капельки на моих щеках.
— Я люблю тебя, Шистад… — прошептала я, сразу перейдя к теме.
Я спиной прижалась к дереву, ожидая его реакции. Но последовал лишь хриплый смех.
— Ты что, ненормальный? — крикнула я, на что он лишь покачал головой.
— Ты не нормальнее, знаешь ли, — в один миг он стал серьезным и вплотную подошел ко мне. — Поэтому я тоже люблю тебя, Локкен.