— Он… Он уже не твой парень, Ибен, — с моей стороны это было глупо.
Она схватила меня за волосы и швырнула в стену. Во рту появился металлический привкус крови.
— Ошибаешься, — Ибен пнула меня ногой в живот, я согнулась от боли. Нужно было что-то предпринять, но боль затуманила мне рассудок.
Тем временем, девушка взяла меня за волосы и поставила на ноги.
— Какая же ты сука, — выдала Ибен, сжимая мою шею. — Нахрена ты в это полезла? Но теперь ты будешь знать, что заниматься сексом с чужими парнями плохо.
Я схватила ее за руки и вцепилась в них ногтями. Ибен вскрикнула и разжала мою шею. В последнее время меня слишком часто душат.
— А теперь послушай меня, — властно произнесла я, после нескольких минут борьбы на полу оседлав Ибен. — Я с твоим парнем не трахалась, понятно? Слишком глупо обвинять меня в этом.
Дверь распахнулась и в помещение залетели второкурсницы, а за ними Нура и Ева с пенетраторами. Последние кинулись нас разнимать, но это уже не требовалось. Вильям подхватил меня под руки и потащил в сторону Сатре и Мун.
Крис помог подняться Ибен и злобно глянул на меня. Хотя было наглядно видно, кто кого избивал. У меня рассечена губа, следы от пальцев на шее и волосы торчат в разные стороны. А что у Ибен? Лишь следы от ногтей на запястьях.
— Что случилось, тебе больно? — сыпала вопросами Нура, принимая меня из рук Вильяма.
— Жить будет, — строго произнес Магнуссон, перекладывая мою руку на шею блондинки. — Пока что.
— Вильям, в каком смысле «пока что»? — подключилась к разговору Ева, открывая бутылку минералки.
— Это бывшая Криса. Но кажется, уже нет, — вяло сказал парень, глядя, как его бро целует Ибен. — Остерегайся темных переулков. И, если что, обращайся, — сказал мне пенетратор и скрылся в толпе учеников.
Его слова звучали как угроза или мне показалось? Я посмотрела на Шистада и Ибен. Они выглядели так, как будто никогда не расставались. Милая парочка. А я — та сука, которая все разрушает.
— Пойдемте отсюда, — сухо сказала я, и мы отправились прочь от подсобки.
***
Алая жидкость капает в раковину. Я до скрипа сжимаю зубы и прикладываю к губе ватку с перекисью. Легкий стон всё-таки срывается с губ, в ванную стучится Нура.
— Помочь? Лидс, мы беспокоимся, всё нормально? — строгий голос Сатре отдался эхом в голове.
— Всё хорошо… — выдаю я, выбрасываю пропитанную кровью ватку.
Сплевываю. Кровь. Легкое головокружение. Горло саднит. Докатилась, уже дерусь в подсобке и целуюсь с чужими парнями. Хотя, Элли мной бы гордилась. Но, наверное, самое печальное, я — не она. Я хочу завернуться в свой плед и никогда не встречаться с Крисом, Ибен, Вильямом. Ясно смотреть на мир, а не через пелену слез. Я хочу, что бы Элли никогда не умирала.
— Лидия? Открой дверь, что ты там делаешь? — еще раз спросила Нура.
— Нура, со мной все хорошо, — я открыла дверь, давая пройти блондинке в мое убежище. — Не учитывая то, что я подралась с Ибен, которая обвиняет меня в том, что я переспала с Кристофером, а Вильям сыплет двусмысленными фразочками, то все очень даже хорошо!
Моего терпения не хватает, но я всё ещё пытаюсь не плакать. Мне хочется сесть в самолет и улететь к чертовой матери.
— Ты уверена, что тебе не нужна помощь? — спросила Нура, сидя рядом со мной на полу ванной.
— Нет. Со мной все в порядке, честно.
— Если бы тебя что-то беспокоило, ты бы рассказала об этом нам? — хотела бы рассказать, но не думаю, что вам нужен такой багаж проблем.
— Конечно, — я устала врать.
***
«Может сходим вечером покурить?» — сообщение от Шистада.
Я устало набрала ответ и нехотя отправила его.
«Я не курю.»
«Я научу. В общем, сегодня в полночь около леса,» — всё-таки мой интерес берет верх.
Ева и Нура уже давно ушли домой, сказав напоследок, что я могу позвонить в любое время суток. Время течет слишком медленно, заставляя задуматься о многом. Прикусываю разбитую губу, и тонка струйка крови затекает в рот, оставляя солоноватый привкус на языке. Голова гудит так, будто в черепной коробке обосновался рой пчел или старый процессор компьютера.
Последние лучи солнца освещают комнату, пробиваясь через прозрачную тюль и образуя интересные геометрические узоры на потолке. Я прикрываю глаза, в надежде хоть немного поспать. Но перед глазами до сих пор стоит разъяренная Ибен, Шистад и Вильям, который уводит меня.
На живот прыгает кошка, которая, как мне кажется, растет не по дням, а по часам. Когда она проходится по месту, куда меня ударила Ибен, я скидываю её с себя. Резкая боль в районе живота отбивает всё желание поспать, ранее плескавшееся на дне уставшего разума.
В аптечке должно быть обезболивающее. Я достаю упаковку лекарства и залпом выпиваю три таблетки. Как обещает инструкция, мне станет легче через 2-3 часа.
Хочу прижать колени к груди и лежать так всю жизнь, вызывающую у меня лишь ненависть.
Сегодня — очередной аргумент в пользу того, что лучше бы я не рождалась. Меня возненавидят еще больше, благодаря этой драке. Я позволила бить себя, даже не пробуя защититься. Мои волосы сбились в огромный колтун, и я потратила много сил и времени, чтобы расчесать его. И то, мне помогала Ева. На скуле красуется синяк, образовавшийся из-за падения.
Я прикладываю к синяку прохладный кулон и пытаюсь перестать жалеть себя. Я настолько жалкая, что мне самой мерзко находиться в своем теле, я отвергаю себя. Если бы мне предложили никогда не рождаться — я бы с радостью согласилась. Потому что от моей жизни нет толку, я ничего не делаю, кроме того, что трачу воздух и воду.
Ближе к полуночи я начала собираться. В комнате творился беспорядок. Наверное, каждый, кто зашел бы сюда, ни за что не одобрил бы такую девушку, как я. Но Шистаду понравилось. Он сказал, что ненавидит, когда все вылизано и разложено по полочкам, мол, в таких местах ему не по себе. И когда он попадал в кровать к таким девушкам, никогда не оставался на ночь. Я ухмыльнулась, но сразу же скорчила болезненную гримасу. Растягивать губы в полуулыбке довольно неприятно.
Надев черные джинсы и майку, я посмотрела на время. Почти полночь, успеваю. Кое-как натянув кроссовки, потому что мне все ещё больно нагибаться, я вышла из дома, вдыхая запах ночи.
Знаете, это такой особенный аромат. Смешивается все: цветы, сухость, промышленные запахи. И главное, в этой тишине я слышу только свои мысли и стрекотания сверчков. Ночью происходят самые честные признания, откровенные разговоры и самые лучшие моменты.
Под эти мысли я дошла до тропинки в лес и оглянулась. Впереди таилась темная неизвестность. Чем дольше вглядываешься в черные деревья, тем больше в голове страшных образов. Я стараюсь не смотреть в сторону ночного леса.
— Хэй, — послышалось где-то с дерева, и я вздрогнула. — Я здесь, не бойся.
Шистад спрыгнул с нижней ветки дерева и подошел ко мне. Он какой-то взволнованный или мне только кажется?
— Я и не боюсь. Зачем позвал? — я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела Крису в глаза.
— Не будь грубой, тебе не идет.
— А тебе не идет рассуждать о том, чего ты не понимаешь, — нагло произнесла я и отошла немного в сторону.
— Я просто хотел сказать, что мы с Ибен снова вместе.
И тут я рассмеялась. До хрипоты, до боли в скулах. Губа немного треснула, но это не мешало мне смеяться и нарушать ночную тишину, столь интимную обстановку.
— И это всё? Всё, что ты хотел мне сказать? — я утирала слезы и смотрела на полную луну. Веду себя, как припадочная.
— Это всё. Но я хотел увидеть тебя, Лидс, — он попытался взять меня за руку, но я увернулась и увеличила расстояние между нами.
— Лидия, — поправила я. — То, что ты сказал, мог бы написать в сообщении. Но знаешь… Мне наплевать, — я пожала плечами.
— Да? Но ты же…
— Я просила извиниться перед ней. И зря. Потому что сегодня она меня избила, — я указала на кровоточащую губу и синяк. — Кто-то пустил слух, что я переспала с тобой. И не удивлюсь, если это был именно ты, — холодно заявила я и указала пальцем на Шистада.