– Выходит, домой она не возвращалась?
– Видимо, нет.
Опять вспомнилось электронное письмо.
– Прощальную записку нашли?
– Ходят слухи, что никакой записки не было. Вообще странно, Сара всегда выглядела очень уравновешенной. Ты ведь помнишь, она работала в «СП», – сказала Симмс, имея в виду отдел слияний и поглощений. – Делала прекрасную карьеру. Была на хорошем счету. Мистер Коул самолично взял ее под крыло.
– Поверить не могу, что Сара мертва…
– Я даже покойников никогда не видела. Ну, только на похоронах. А ты?
Дивайн внимательно посмотрел на Симмс и честно ответил:
– На гражданке – ни разу.
– Не представляю, каково сейчас ее родителям… Они живут где-то за границей, поэтому приедут не сразу. А еще это такой удар по репутации фирмы… Ой, нельзя так говорить! – Она торопливо зажала рот ладонью. – Человек ведь умер…
Лифт спустился на первый этаж, и Симмс вышла.
– Ты идешь?
– Забыл бумаги наверху, – отмахнулся Дивайн. – Давай, до встречи.
Он прижал пропуск к считывающему устройству и нажал на кнопку своего этажа. Отчего-то представилось, как вчера в лифт заходила Сара, не догадываясь, что это будет в последний раз.
Или догадываясь? Самоубийства редко бывают спонтанными.
Поднимаясь по шахте лифта, Дивайн размышлял о том, почему не сказал Симмс правду: что он хорошо знал Сару Юс. Что они могли бы полюбить друг друга, но судьба распорядилась иначе…
Теперь Сары Юс больше нет. Надо выяснить, по какой причине.
Глава 4
Стояла безоблачная звездная ночь, но Трэвис Дивайн этого не замечал. Он редко смотрел на небо с тех пор, как устроился в «Коул и Панч». Выйдя из офиса, он сразу спустился в метро, чтобы доехать до центрального вокзала и пересесть на вечерний поезд. С конечной станции он пойдет пешком.
На выходе из здания Трэвис обычно кивал ночному охраннику, по понятным причинам предпочитая дружить с людьми, которые носят оружие. Тот всегда поглядывал на часы за своим столом, кивал в ответ и одаривал его снисходительным взглядом, как бы говоря: «Серьезно? Опять работал до полуночи? Сколько же вам платят?»
Только не сегодня. Не после смерти Юс. Сегодня они просто мрачно переглянулись.
В поезде Дивайн включил наушники и принялся слушать с телефона финансовые новости. За океаном, на азиатских рынках, готовились к новым операциям – через час откроются торги. Скучной болтовне экспертов он предпочел бы музыку Дженис Джоплин или «AC/DC», но подающий надежды финансист обязан постоянно быть начеку. Нельзя тратить время на глупые песенки вроде «Я и Бобби Макги» или «Дорога в ад». Последнее, впрочем, и так ждало его каждый день.
Вагон забился до отказа; усталые, потные бойцы предвкушали скорые выходные, чтобы зализать раны и подготовиться к очередной битве, которая начнется в понедельник. Дивайна вжимало плечом в сидевшего рядом мужчину.
Мать Трэвиса была американкой греческого происхождения, и внешностью он уродился в нее, в отличие от брата и сестры, больше похожих на отца-ирландца. Дивайну достались от нее темные кудрявые волосы, оливковая кожа, крупный нос, резко очерченный подбородок, массивная челюсть и глубоко посаженные глаза, которые придавали ему задумчивый вид вне зависимости от того, что на самом деле творилось у него в голове. Некоторые считали, что он выглядит вечно раздраженным. Возможно, так оно и было. Щетина росла быстро, пробиваясь уже к полудню. С ней он казался не крутым и харизматичным, а заросшим и помятым.
Когда они добрались до холма и поезд замедлил ход, Дивайн подался к окну. Возле дворца горели фонари. Здешняя обитательница немало рисковала, раздеваясь догола на улице. В наши дни у каждого есть телефон с хорошей камерой, а значит, дамочка могла надолго прославиться в социальных сетях. Хотя, возможно, ей было без разницы. Этим она интриговала еще сильнее.
Теперь открытый двор был увешан праздничными гирляндами, похожими на звездочки, падавшие с небес. Вокруг бассейна бродили гости в шикарных нарядах: простых на вид, но явно стоивших баснословных денег. Толпа была такая, что Дивайн не сразу разглядел утреннюю купальщицу, когда поезд опять остановился из-за загадочных проблем со стрелкой.
Сейчас на ней было белое облегающее платье, которое доходило до середины бедра и прекрасно подчеркивало загар. На ногах – золотистые туфельки на шпильке. Держа в руке бокал, она разговаривала с другой, тоже очень красивой, женщиной. Обе внезапно рассмеялись, и Дивайну стало интересно, о чем они говорят. А еще – что заставляет таких женщин смеяться.