Белобрысый схватил корчащуюся от боли девушку и вышвырнул её из магазина. Настя упала на тёплый тротуар рядом с Питом. Пёс лежал неподвижно. Его глаза были открыты, зрачки расширены, на шее всё ещё болтался дурацкий праздничный колпачок. Настя растерянно глядела, как под бугристым сильным телом питбуля начинала расплываться густая багровая лужа.
Блондин склонился над булькающим кровью напарником, что-то сказал и, резко встав, выстрелил тому в голову. Кровь брызнула на девичье лицо. Настя даже не жмурилась, она стеклянными глазами смотрела на Пита, девушка хотела запомнить его таким - храбрым, сильным, верным.
Забросив лёгкое тело себе на плечо, светловолосый японец направился за угол, где его ждал новенький «Land Cruiser 200» белого цвета. Дойдя до внедорожника, он открыл багажник и свалил в его чёрное нутро тело девушки. Настя попыталась пнуть бандита, но добилась лишь жёсткого удара в лицо, который полностью выключил её сознание.
***
Логовом тварей являлся один из фешенебельных отелей в центре Саппоро. Лишь спустя месяц после эпидемии, Настя знала, кто являлся истинной тварью.
Монстров хотя бы оправдывало отсутствие памяти, ими двигали первобытные инстинкты - самосохранение, добыча пищи. Но люди... Что может оправдать людей, нормальных людей... живых... Чем они могут оправдать тот океан агрессии который проливают? Как возможно оправдать насилие, убийства, жестокость, издевательства?
За те две недели, что Настя провела в плену у мафии, она будто постарела на пару десятков лет. Теперь девушка знала: тварь - это человек.
Сброд ублюдков состоял из убийц, продажных полицейских, кровожадных психопатов, но, не смотря на это, их быт являлся отлаженным механизмом. В Саппоро было что-то вроде центральной базы. Каждый день сюда прибывали новые выжившие. Найденных в городе и ближайших селениях гражданских, привозили машинами. В большей степени их использовали как мясо - развлекались, мучили, насиловали. Отель можно было смело называть цитаделью дьявола, и Насте здесь была отведена особая роль.
Девушка практически не снимала с себя розовый костюм кролика. Каждый вечер ей приходилось садиться на мягкий стул, стоящий напротив кровати в одном из люксовых номеров. Тонкие щиколотки привязывались грубым канатом к резным ножкам, да так туго, что ими не возможно было пошевелить. Руки заводились за спинку стула и сковывались настоящими стальными наручниками. Каждый раз, садясь в кресло, Настя нащупывала пальцами небольшую ямку в деревянной спинке, которую она сделала собственными ногтями - девушка никак не могла привыкнуть к тому, на что ей приходиться смотреть вот уже которую неделю.
Поначалу она пыталась кричать, звать на помощь, но этим добилась лишь прибавления чёрного кожаного кляпа с красным шариком к её аксессуарам.
Глаза девушки выражали бездонную пустоту, она смотрела на изгибающееся в различных позах тело Тэкеши, или, блондина - как про себя называла его Настя. Девушка выучила наизусть каждый штрих ползающей по телу татуировки дракона. Настя не могла смотреть на ужасные издевательства, ей ничего не оставалось кроме как пялиться на цветную картинку дракона.
Спустя пару часов, Тэкеши заканчивал активные развлечения. Он взваливал замученную до смерти девушку на плечо и направлялся в изысканную ванную комнату, помещал истерзанное тело в офуро, а затем возвращался к Насте. Блондин отвязывал девушку, разрешал снять кляп и отправлялся принимать водные процедуры вместе с мёртвым телом очередной несчастной японки. Насте же, необходимо было убрать кучи дерьма, оставленные тварью и несчастной, сложить «игрушки» на место и, свернув постельное бельё в узел, спуститься на цокольный этаж.
В прачечной всегда было спокойно и тихо, если не считать шума громадной стиральной машины, работающей круглые сутки.
Вошедший с улицы мистер Джиро, был кем-то вроде смотрящего - в его подчинении находилась прачечная и дизельная станция, обеспечивающая отель электричеством. К девушке старик относился презрительно, как к человеку из низшего слоя, хотя сам, по сути, являлся никем иным, как рабом.
- ここに置か - указав на грязное бельё, сваленное кучей у огромной стиральной машины, сказал старик и, не удосужившись закрыть входную дверь, направился вверх по лестнице, ведущей на первый этаж.
Настя положила тряпичный тюк на пол и, присев на корточки, вытерла запачканные в крови руки о чистый угол простыни. Проделывая свои манипуляции, девушка не сводила глаз с приоткрытой двери. Сквозь щель была видна бетонная лестница, скудно освещённая лунным светом. На улице была ночь - время, которым правили монстры. Оказаться ночью на улицах города было самоубийством. Даже здесь, находясь в отеле, Настя слышала истошные крики, доносящиеся из узких улочек вымершего Саппоро.