— Какие?.. — с улыбкой переспросил Ваня. — Например, любовь!
Девушки растерянно переглянулись, а Ваня продолжал вещать:
— Любовь как раз и является тем, что позволяет нам уйти от одиночества. Преодолеть нашу оторванность и противопоставление другому. Жан Поль Сартр как-то написал: «Ад — это другие». Но парадокс нашего положения заключается в том, что и Рай — это тоже другие. Еще в Древней Греции возникло представление о том, что люди — это не целое, а лишь части целого, соединяемого любовью. Именно любовь позволяет нам преодолеть все барьеры и слиться в единое целое. Причем мы можем преодолеть границу нашей телесности в прямом смысле. Проникнув… гхм… ну, или впустив другого в себя…
— Ты про секс? — уточнила Юка, утащив с Ваниной тарелки отложенную напоследок оливку.
Ваня осекся и покраснел:
— Ну… да. В том числе… Хотя это скорее метафора…
— Я понимаю, — за оливкой Юка стащила последнюю помидорку.
Ваня с сожалением покосился на стремительно пустеющею тарелку. Но его мысли неудержимо летели вперед:
— А кроме любви есть дружба и творчество! И это если говорить только о самых очевидных вещах!
Опять повисло молчание.
На столе появился Ванин чизкейк. Отказавшиеся от десерта девушки потянулись за вилками.
— Мне все равно не очень понятно, почему индивидуализм делает нас зомби? — спросила Катя, обмакнув кусочек чизкейка в карамельную подливку. — А ничего так… Вкусно!
— Зомби — это тоже всего лишь метафора… — начал было Иван.
— Угу… Метафора… — проворчала Катя и невольно потерла рукой укушенную в вирте лодыжку.
Ваня неловко поежился и погладил Катю по руке:
— Дурацкая, конечно, метафора, но очень яркая. Недаром зомби-апокалипсис так прочно вошел в нашу культуру. Суть в том, что он уже давно начался. Просто мы этого не замечаем. Точнее, не хотим замечать. Одинокий и потерянный субъект пытается всеми силами унять пожирающий его внутренний голод. На самом деле это, конечно, страх одиночества и заброшенности. Но субъекту кажется, что можно победить этот страх, если… ну, не знаю… купить модный прикид и навороченную тачку. А отсюда потребительское безумие, стремление идти по головам ради… Да я даже не знаю, ради чего! Но зомби четко видит свою цель и идет к ней несмотря ни на что.
— Блин! Может, хватит?! — не выдержала Ната, накалывая на вилку большой кусок чизкейка. — Хорош нас грузить!
— Правду говорить легко и приятно, — усмехнулся Ваня, — а вот слушать — не очень…
— Знаешь… — задумчиво сказала Катя, — вот ты говорил, что секс — это способ выйти за границы субъекта. Лекарство против всеобщего зомбирования… Мне бы очень хотелось, чтобы ты оказался прав. Но… Я вспоминаю своего бывшего мужа… У нас был секс. Но ничего похожего на близость и цельность, о которых ты говоришь, я никогда с ним не ощущала.
— А с кем-то другим?
Катя покраснела.
— С другим… Ну… я не знаю… Я… — она смущенно замолчала.
Ната под столом наступила Ване на ногу.
Он откашлялся:
— Ну, разумеется, сам по себе секс не панацея и не решение всех проблем. На мой взгляд, секс без любви не имеет смысла. Более того, он разрушителен для человеческой психики. Как для мужчин, так и для женщин…
— Ого! — Ната с любопытством посмотрела на Ваню. — Значит, ты бы не дал соблазнить тебя красивой девушке, если б не любил ее?
— Эээ… — Ваня завис, хлопая ресницами.
— Боже мой, Ваня! — Юка с ужасом уставилась на него. — А если бы сегодня Кристина добралась до тебя и обесчестила? Как ты смог бы жить с этим?
— Ну Ваня же герой! — заметила Наташа. — Он был готов пойти на жертвы ради нашего спасения!
— И сломать себе психику! — улыбнулась Катя.
— Эх… Было бы чего ломать… — вздохнул Ваня и махнул официантке, чтобы та принесла счет.
Как ни странно, на этот раз никто не возражал против его желания заплатить за всех.
Уже вечерело. Они вышли из кафе. Свет фонарей расталкивал голубой сумрак, рождая хороводы теней. У них оставалось еще десять минут. Нужно было спешить. Хорошо, что часть совсем рядом. Взявшись за руки, они ускорили шаг, подставив улыбающиеся лица прохладному весеннему ветерку. Весело перешучиваясь, шлепали по лужам, перепрыгивали через ручейки. Так хотелось насладиться последними минутами беззаботности и свободы.
Вот впереди показались знакомые проржавевшие ворота и серая дверь проходной. Катя вдруг сбилась с шага и остановилась.
Ваня дернул ее за руку:
— Идем скорее.
На лице девушки появилась странная гримаса. Ваня с беспокойством проследил ее взгляд. Неподалеку от проходной стоял огромный черный мерседес с тонированными стеклами и российским триколором на номерном знаке.