— Какой-то у этой булки запах странный… Словно ее кто-то по полу валял, — недовольно заметила Ната, откусив еще кусок.
Ваня сделал невинное лицо.
— Приятного аппетита!
— Спасибо.
Катя скептически посмотрела на свою ватрушку, потом понюхала, скривилась и тоже принялась есть.
Настроение понемногу стало улучшаться.
С полным желудком разговор потек в философское русло.
— Я не понимаю… — сказала наконец Катя. — Ведь всем, у кого есть нейроимплант, в вирте доступен огромный набор развлечений. Всякие виртуальные свингклубы, бордели… Можно найти все что угодно для удовлетворения даже самой больной фантазии… Зачем они ищут это в Роялке? Зачем охотятся за нами и ведут себя как дикие похотливые животные?
— Так это же контосомеры! — презрительно фыркнула Наташа. — Убийства и секс — суть их примитивной звериной натуры.
Ваня не удержался:
— Мне кажется, вы путаете животный инстинкт размножения и секс.
— И в чем же различие? — спросила Юка. — Секс и есть инстинкт продолжения рода.
Ваня почесал затылок:
— А вы знаете, что человек — это фактически единственное животное на нашей планете, способное к спариванию постоянно, с момента половой зрелости и до старости? Каждый день, а то и по несколько раз в день…
Ната презрительно хмыкнула, и Ваня сбился.
— Разве у других животных не так? — удивилась Катя.
— Конечно, нет! Практически у всех животных есть определенный период для размножения: гон или нерест, или как там они еще называются… И животные спариваются только для продолжения рода. Это тот самый инстинкт, о котором говорит Юка.
Забыв о больной ноге, Ваня вскочил со стула и ойкнул. Катя озабоченно привстала, но Ваня успокаивающе махнул рукой, перебрался на кровать и продолжил вещать:
— Вам не кажется странным, что почти у всех животных самки в период гона тем или иным образом демонстрируют свою готовность к зачатию потомства? Причем чисто на физиологическом уровне: особый запах, звуки, изменение поведения. А у человека все наоборот! Момент овуляции замаскирован до такой степени, что женщина сама не знает, когда ее организм способен к зачатию. Никакой сезонности, никаких внешних признаков — вообще ничего. Эволюция специально выработала механизм, провоцирующий людей постоянно заниматься сексом. Но при этом дала человеку возможность сравнительно легко контролировать эту потребность. В период гона животное в принципе не может собой управлять. Даже самый послушный и дрессированный пес, гонимый гормональным взрывом, убежит от хозяина, привлеченный запахом самки. Но человек — совсем другое. В массовой культуре, конечно, иногда пропагандируют точку зрения, что это животный инстинкт и человек не может себя сдержать. Но это ложь! Для психически здорового человека это не проблема. Монашество, подвижничество, партия асексуалов — яркие свидетельства, того, что человек может обходиться без этого годами. Что же это за физиологическая потребность, которую можно и вовсе не удовлетворять?
— Ну и зачем тогда человеку секс, если он может без него обойтись? — спросила Юка, видимо, уставшая слушать биологический экскурс.
— Да. И те уроды в игре… Они не были похожи на людей. Скорее на каких-то животных.
— Так это все потому что секс — это человеческое, даже слишком человеческое.
Ната поморщилась, видимо узнав цитату.
— Не понимаю… — помотала головой Катя.
— Потому что секс, ну и не только сам секс, а все, что с этим связано: заинтересованные взгляды, флирт, романтические ухаживания и так далее — это тот социальный клей, что связывает человеческое общество. А человек, как известно, общественное животное. Но в человеческом обществе есть не только любовь и согласие, но и вражда, соперничество, иерархия, и в этих случая также используется секс. Секс не только проявление любви и заботы, это также и проявление власти…
— Так феминистки давно говорят об этом! — не выдержала Ната.
— То есть то, что озабоченные читеры делали в игре, это проявление власти? — поежилась Катя.
— Разумеется. Самоутверждение и попытка подняться в социальной иерархии… — задумчиво протянул Ваня.
— Именно поэтому подобная система и должна быть разрушена! — Наташа стукнула кулаком по тумбочке. Ложка в стакане зазвенела.
— Да… люди веками думали, как изменить это, еще со времен античности. Недаром в Платоновских проектах идеального полиса звучала идея общности жен.
— Это как? — нахмурилась Юка.
— Да как при коммунизме… — проворчала Ната. — Эта же одна из главных идей коммуняк… У всех писателей, воспевающих светлое будущее, в той или иной форме есть на это намек. Ну, там интернаты для детей, как у Стругацких или у Ефремова.