— А это что за хрень? — брезгливо спросила она.
Ваня проследил ее взгляд и нахмурился. Он поднялся, подошел к прилепленной скотчем картонке и озабоченно почесал затылок. Затем сорвал репродукцию со стены, сдул с нее пыль и поднес к глазам. Чертыхнулся.
— В чем дело?
— Я почти на сто процентов уверен, что, когда я сюда пришел, этой репродукции не было.
— Может, просто не заметил?
— Может быть… Но эта картинка… — Ваня мрачно взглянул на Нату. — Она не случайна!
— В смысле?
— Знаешь, как она называется?
— Ну?
Ваня протянул Наташе картонку, и она смогла прочесть мелкий шрифт:
— «Les Demoiselles d’Avignon» Pablo Picasso. — Ната скривилась. — Ну и что тебя смутило?
— Я читал эссе об этой работе. Очень значимая работа Пикассо. На русском она называется «Авиньонские девицы».
— И что? Очередная мизогинистическая мазня. Пять изуродованных женщин. Какая-то пародия… И это называется искусство?
— Меня беспокоит другое… Сначала у этой картины было иное название…
— И какое?
Ваня смущенно отвел взгляд:
— «Философский бордель».
— Что? — вскипела Ната.
— Первоначально название этой картины — «Философский бордель», — повторил Ваня. — И мне кажется, это очень толстый намек…
Он перевернул репродукцию и продемонстрировал нацарапанные карандашом цифры:
— А вот и подсказка. 1907 — год создания этой картины.
— И это, по-твоему, простая подсказка?
— Похоже, что ее приготовили специально для нас…
— Философский бордель… — протянула Ната, словно смакуя это словосочетание. — Вот мудаки!
— Ага… — согласился Ваня, сел на пол и набрал комбинацию на дверце сейфа.
Тот пискнул и мигнул зеленым огоньком. Дверца с лязгом открылась. В сейфе обнаружился большой запечатанный конверт из белого картона, на котором чернели буквы: «Top secret».
Неужели не могли придумать ничего оригинальнее. Ваня торопливо разорвал бумагу и вытащил листок бумаги и магнитную ключ-карту доступа. На ней была нарисована смутно знакомая физиономия. ФИО почему-то было написано по русски:
Декарт Рене Жоакимович. 1596 г.р. ДОПУСК — ВЕЗДЕ.
На листе был нарисован план подвала с выделенной красной зоной.
— Зашибись… — прокомментировала находку Ната, прочитав имя на карточке. — Это типа тонкий французский юмор? И почему указан только год рождения?
Ваня растерянно пожал плечами.
— Пошли посмотрим?
— Что? Ты с ума сошел? Забыл, чем все закончилось в особняке?
— Предлагаешь пропустить эту возможность?
Ната тяжело вздохнула.
— Хорошо, давай спросим у девчонок.
Увидев находку, Катя с Юкой переглянулись.
— Я что-то не горю желанием лезть в подвал… — осторожно заметила Катя.
Юка многозначительно махнула катаной:
— А я готова.
— Двое против двух… — нахмурился Иван, — Может, разделимся?
— Нет уж! — категорично отрезала Ната. — Идем вместе, раз ты не можешь угомониться.
Катя лишь тяжело вздохнула и поправила шлем.
— Идем… — обреченно кивнула она.
Глава 32
1
Лестницу в подвал они обнаружили довольно быстро. Внизу уже не было гор мусора и битого стекла. Лишь тускло освещенные белые стены убегающего вдаль мрачного коридора, по которому гулким эхом разлетались их напряженные голоса. Минут десять он петляли по таинственному лабиринту и наконец остановились возле массивной железной двери, на которой крупными красными буквами было написано: «Zone restreinte».
— Кажется, здесь… — неуверенно сказал Ваня, невольно пугаясь звука собственного голоса, катящегося под низкими сводами.
Девчонки взяли оружие на изготовку. Юка, поколебавшись мгновение, все же спрятала катану и сняла с плеча «м416».
— Ну давай, не тяни! — раздраженно шепнула Ната.
Ваня поднес ключ-карту к считывающему устройству. Щелкнул замок. Ваня схватился за ручку и с усилием толкнул массивную тяжелую дверь. Та бесшумно распахнулась.
Они оказались в большой лаборатории. Вдоль стен стояли столы, заставленные компьютерами, непонятными приборами и пробирками. В центре лаборатории возвышался огромный куб, сваренный из толстых стальных листов. Он был украшен многочисленными красными транспарантами с непонятными надписями.
— Что за иероглифы? — спросила Ната.
— Точно не японский, — отозвалась Юка.
— Судя по портрету товарища Мао, это китайский, — заметил Ваня.
Юка утвердительно кивнула: