Ранульф резко повернулся и распахнул куртку на загорелой груди:
- Вот оно, мое право, миледи! А вам не мешало бы помнить о супружеских клятвах, которыми мы обменялись в церкви!
Зияющая рана слева под ребрами была заткнута тряпками, пропитанными кровью.
Испуганный вздох Морганы утонул в свирепом громе его голоса:
- Что касается мертвых, если мы оставим их там, где они пали, пойдет мор, а многие среди наших людей ранены или слишком устали, чтобы хоронить тех, кто, не раздумывая, собирался убить их по приказу Линдси. И более того, я хочу сразу прояснить ситуацию: мы не можем держать в замке пленников, чтобы у врага не было здесь своих людей.
Ранульф окликнул первого попавшегося солдата.
- Проводите леди Моргану в замок и проследите, чтобы она там оставалась. Силой, если потребуется.
Он развернулся и пошел прочь, заговорив по пути с воинами. Моргана понимала, что решения Ранульфа разумны, и что она должна перед ним извиниться. Не будь она так взволнована событиями этого тяжелого дня, она бы не выпалила такой чуши. Моргана умоляюще протянула руки:
- Сэр Ранульф, подождите!
Он остановился и оглянулся через плечо, окинув ее испепеляющим взглядом.
- Сударыня, я занят обороной. Вам лучше укрыться в замке и заняться домашними делами… Военные дела оставьте мужчинам.
Моргана покраснела от смущения, поскольку собравшиеся на дворе люди слышали каждое слово. Ранульф сердито пошел прочь. Она заскрежетала зубами и последовала в замок.
Звуки лютни наполняли освещенный факелами зал, смягчая души сражавшихся и победивших в сражении. В двух огромных очагах развели огонь, прогонявший сырость из толстых каменных стен. Каждый очаг был достаточно велик, чтобы целиком зажарить в нем быка. Настроение у всех было праздничное.
Враг разбит наголову, почти половина его войска уничтожена, а из защитников замка Гриффин не погиб никто. Изобилие эля и хорошей еды усиливало веселье. Жареная телятина и говядина, рыба в винном соусе, пироги с луком и репой и знаменитая смесь крутых яиц, лука и сметаны, приправленная чесноком, диким бадьяном и перцем.
За нижними столами мужчины и женщины увлеченно и почти не разговаривая ели прямо с деревянных подносов и с больших ломтей хлеба, но главный стол был уставлен золотой и серебряной посудой. Сэр Диллис, получивший лишь незначительные царапины, в ознаменование своих боевых заслуг сидел рядом с Ранульфом на почетном месте.
Арвил, сенешаль, сделал знак слугам внести следующую перемену: нашпигованного молодого гуся и жареного лебедя. Сенешаль замка был человек веселый, сердечный и простого рода, в отличие от большинства людей его положения в поместьях английских аристократов, но он выполнял свою роль с таким умением, что Моргане мог бы позавидовать любой герцог. Сэр Диллис принял добавку хрустящего гуся и продолжил беседу с Ранульфом, вспоминая подробности победного сражения:
- Да, милорд, ну и удивили вы армию Линдси своей хитроумной западней… да, признаться, и меня тоже.
Ранульф кивнул и жестом приказал пажу принести кружки со свежим элем и наполнить кубки вином. Кастелян упивался воспоминаниями. Новый господин, богато разодетый - атласный дублет, такой же синий, как его глаза, поверх тонкой рубашки из белого шелка, тяжелая золотая цепь, сияющая в свете факелов, - выглядел настоящим лордом.
Моргана изредка взглядывала на него из-под опущенных ресниц. Мужчина, который так неистово целовал ее в церкви святого Тристана, не имел ничего общего с человеком, возвышающимся над столом. Первый смотрел на нее со страстью, этот, с тем же лицом и фигурой, был холоден и тверд, как гранит. За весь вечер Ранульф не сказал ей ни единого слова. Он действительно полагал, что Моргана желала ему смерти, а она была слишком горда и разгневана, чтобы разубеждать его.
Ранульф тоже гневался - его ярость кипела уже много часов. Он достаточно хорош, чтобы спасать эту спесивицу от головорезов и алчных поклонников. Достаточно хорош, чтобы, рискуя жизнью, нырять в темные воды озера и пробираться в замок потайным ходом. А вот в мужья ей он не годится - не достаточно хорош. Только железная воля позволяла ему скрывать, что Моргана полностью завладела его мыслями. Время от времени они случайно касались друг друга - и тут же отдергивали руки, как будто обжегшись. Но он не мог не слышать ее голоса, не чувствовать ее аромата: от нее пахло цветами, пряностями… женственностью. Ее близость была для него самой изощренной пыткой.
Ранульф вполуха слушал сэра Диллиса и изредка механически отвечал. Время от времени сэр Диллис проводил рукой по лысой голове, как бы удостоверяясь, что она все еще на месте.
- Да, сэр Ранульф, я-то сперва подумал, что вы хотите безопасно доставить леди Моргану в замок и поджидать подхода союзников. Когда ваше войско ударило в тыл осаждающим, загоняя их в ров и загораживая отход, я не мог поверить своим глазам. Шестьдесят человек! А я считал, что их всего шестеро!
Десмонд поставил на стол свою кружку.
- Мудрый военачальник всегда оставляет резерв. Прежде чем мы покинули королевский дворец, сэр Ранульф приказал своим людям вооружиться и незамедлительно следовать за нашим отрядом. Они отставали от нас всего лишь на один дневной переход.
- Ах, представляю себе изумление Линдси!
- Да, - тихо ответил Ранульф. - Его ждет еще один неприятный сюрприз - вскоре он увидит нас у стен своего замка. Но сначала надо все уладить здесь. Он не сразу соберет силы на новую атаку, и, когда он меньше всего будет ожидать…
Беседа продолжалась в подобном духе весь последний час. Слуги подавали все новые и новые блюда, но хозяева замка, устроившие этот праздник, сидели как каменные истуканы, обращаясь друг к другу, только когда этого нельзя было избежать. Ранульф испытывал сильнейшую боль от своей раны, но военная закалка приучила его игнорировать физические страдания. Да и крепкий эль помогал.
Сидевшая рядом Моргана выглядела изысканно, как и подобает истинной леди. Платье с высокой талией из янтарного шелка, ожерелье из топазов. Никто бы не признал в ней усталого парнишку, подскакавшего накануне к воротам монастыря. Даже Ранульф, пытавшийся казаться сдержанным, не решился бы отрицать, несмотря на раздражение, что она обольстительна. Проклятье!
Моргана почти не могла есть. Гнев обжигал нутро, оскорбленная гордость костью торчала в горле. Она ожидала, что ее люди отнесутся к Ранульфу недоверчиво, но он с ходу завоевал их уважение. Если говорить честно, они были от него в восхищении. И это терзало ее. Она собиралась поставить его на место, показать ему, кто тут хозяин, но теперь столкновение явно откладывалось. Невозможно было сделать это сразу после сражения и на глазах всех обитателей замка.
Затмевая увешанный знаменами огромный зал, перед ее глазами появились измученные солдаты и освобожденные защитники замка, а также Ранульф, резко отдающий приказы Оуэну, капитану ее стражи. Именно в тот момент ей показалось, будто власть над замком с силой вырывают из ее рук. Это несправедливо. Ее воспитывали не по-девичьи, растили как наследника-сына, с рождения приучая мудро править людьми. А теперь, только потому, что она женщина, явился какой-то чужак и все у нее отнимает. Несправедливо! Несправедливо!
Прошло столько часов, а унижение саднило, как свежая рана. И, даже осознав разумность приказов Ранульфа, Моргана не могла смириться. Она набрала воздуха в легкие и повернулась к леди Уинифред, пухленькой доброй жене кастеляна. Вежливая фраза замерла на ее губах. Леди Уинифред мирно дремала над своим бокалом. Моргана глубоко вздохнула. Неужели этот вечер никогда не кончится?
Обрывки разговоров доносились до нее, перекрывая нежные звуки песни Дэффида. Время от времени менестрель бросал пронизывающие взгляды в сторону главного стола. И когда он смотрел на Моргану, его взгляд смягчался: это ей пел он о рыцарских подвигах и вечной любви, и каждая нота, извлеченная из его лютни, была посланием его сердца. Сегодня, после того как юноша стал свидетелем ее отваги и силы духа, его преданность переросла в нечто большее.