Он загасил факел. Дождь перестал, и серебряная луна выплыла из-за облаков. Она не до конца доверяла супругу, но опустилась на расстеленный плащ и вытянулась с краю, положив руки под щеку. Легкая шерстяная ткань была нежной и теплой и хранила его запах. Как странно, сонно подумала Моргана, - она уже узнает его запах. Ведь она была рядом с ним так мало, однако узнала бы его с закрытыми глазами среди сотни мужчин. Сон затуманил ее мысли, но суровая реальность внезапно разбудила. Моргана попыталась сесть и обнаружила, что Ранульф обвил ее запястья мягким кожаным ремешком, затянул петлю и она оказалась привязанной к столбу стойла. Ее попытки освободиться только затягивали узел, и она свирепо уставилась на мужа.
- Вы что, с ума сошли? Что вы делаете? Лежавший рядом Ранульф приподнялся на локте. Его глаза опасно мерцали в слабом свете, а голос звучал сурово:
- Вам пора бы уже понять, что бороться со мной - неразумно.
Моргана не могла вымолвить ни слова. Как могла она так безрассудно бросить вызов этому человеку? Ей ли тягаться с ним, с солдатом, закаленным в сражениях и не ведающим пощады к врагу? Она выставила его на посмешище и теперь должна за это расплачиваться. Его дыхание коснулось ее лица. Никогда прежде не чувствовала она себя такой маленькой и беспомощной. Она, в ужасе, не могла отвести от него взгляда, и он вдруг ухмыльнулся.
- Что касается моих намерений, то оно у меня единственное: как следует выспаться. И я высплюсь, даже если для этого придется сунуть вам кляп в рот.
Моргана разъярилась.
- Развяжите меня!
Ранульф отвернулся, и она могла видеть лишь очертания его широких плеч.
- Милорд, я не могу так спать, - вкрадчиво промолвила она, подавляя гнев. - Освободите меня. Я не убегу. Даю слово.
- О да, - ответил Ранульф. - Ваше слово чести.
- Именно так, милорд. Он повернулся к ней.
- Ваше слово, миледи, как серебряное ситечко: милая вещица, но с дырками… Вы уже клялись почитать меня и повиноваться мне, как вашему законному господину и супругу. Я вполне могу обойтись и без ваших клятв, и без вашего почитания.
Он снова повернулся к ней спиной. Моргана не ответила. Она действительно дала клятву и нарушила ее по прошествии нескольких часов. И теперь сожалела об этом. Ее семья всегда славилась тем, что держала слово. А она сыграла с Ранульфом дурную шутку. Любой другой давно бы уже избил ее. Впрочем, начнись эта история сначала, она бы поступила так же, ибо не собиралась покоряться ни одному мужчине. Однако какой смысл в бесполезном споре? Она устроилась как можно удобнее. Утро вечера мудренее.
Ранульф безумно устал, но заснуть не мог. Не то, что его жена. Хоть и разгневанная, хоть и в путах, она задышала ровно и глубоко. Заснула через несколько минут и вскоре уютно прижалась к его спине, инстинктивно ища тепла. Ранульф прикрыл ее концами плаща и вздохнул. Ему никогда не понять женщин…
Славно же проходит моя вторая брачная ночь, думал Ранульф, проклиная интриги Эдуарда. Замерзший, промокший, рядом с новобрачной, которая убежала сломя голову, лишь бы не спать с ним. А он все еще хочет ее.
Ее дыхание было сладким, грудь ритмично поднималась и опускалась под мужской рубахой, теплая и упругая, заполнявшая его ладонь. Он вспоминал нежность ее кожи, бутоны сосков, трепетавших от его прикосновений. Аромат ее волос сводил его с ума. Желание разбудить Моргану поцелуями, сорвать влажную одежду и согреть жаром своей страсти, было почти непреодолимым. Он хотел увидеть и почувствовать все уголки ее тела, овладеть ею здесь и сейчас. По законному своему праву.
Он сжимал кулаки, борясь с желанием. Овладеть ею здесь, в конюшне, среди лошадей и спящих поблизости конюхов, - только закрепить ее мнение о нем как о варваре. Желание пульсировало в нем, разбухая мучительной болью. Когда и как она так бесповоротно опутала его паутиной своих чар? Он околдован ее сине-зелеными глазами, ароматом, золотыми кудрями, ее неистовым сердцем.
Хотя ночь была прохладной, его лицо покрылось каплями пота. Для него не будет ни сна, ни отдыха. Он отвернулся и попытался не думать о ней.
Где- то среди ночи Моргана проснулась и обнаружила, что ее голова покоится на вытянутой руке Ранульфа, ее тело уютно и без всякого стеснения прижимается к нему. Моргана подняла глаза и, встретив его взгляд, покраснела и отпрянула, но он продолжал пристально смотреть на нее, и она не могла отвернуться.
- Ночь холодная, а вы… такой теплый, - пробормотала она. - Вы горите, как в лихорадке.
Он ответил тихо:
- Да, миледи, я горю.
Она задрожала от его слов. Если бы он коснулся ее, она не знала, чем бы это кончилось. Он притягивал ее как магнит. Смущенная его ответом и своей собственной реакцией, Моргана отвернулась. Теперь наступила ее очередь лежать без сна, а его дыхание замедлилось, стало глубоким, и сон, в конце концов, овладел им.