Она бросилась бегом по коридору, в страхе забыв об осторожности. Где-то слева в бездонной тьме капала вода. Что, если этот узкий тоннель затопляется приливом? Булькающий звук приблизился. Теперь Моргана бежала еще быстрее. Дверь уже должна быть совсем близко.
И тут она наткнулась на что-то твердое и большое и чуть не задохнулась от ужаса.
Чьи- то руки сомкнулись вокруг нее, как железный капкан, и мозолистая ладонь зажала ей рот.
- Я поймал его! Дайте фонарь! - резко скомандовал мужской голос.
Свет ослепил Моргану, как вспышка фейерверка. Кто-то захихикал за ее спиной.
- Это не он, ваша милость! Это баба!
Ее щека была вжата в куртку, кажется парчовую, но она чувствовала под тканью твердые звенья кольчуги. Пальцы, сжимавшие сначала ее рот, ухватили теперь за подбородок и так подняли ее голову, что ей невольно пришлось взглянуть в лицо человека, пленившего ее. Колеблющийся свет мерцал на белокурых волосах и суровом лице с резкими чертами. Синие, как индиго, глаза над широкими скулами пристально рассматривали ее, явно не узнавая.
Но Моргана узнала его мгновенно. Она видела его издали много раз, хотя никогда - лицом к лицу: Ранульф Датчанин, прозванный Золотым Рыцарем. Соратник и близкий друг короля.
Ранульф понятия не имел, кого держит в руках. Он видел только бледное испуганное лицо, побелевшие губы и морщины вокруг покрасневших глаз. От пыли и паутины волосы женщины казались серыми, а резкий контраст света и тени старил ее и придавал изможденный вид.
- Почему вы бродите в темноте? - резко спросил Ранульф, не отпуская ее. У Морганы трещали ребра, и не хватало воздуха для ответа. Он сжимал ее все крепче. - Заблудились? Вы что, проглотили язык?
- Пожалуйста… я не могу дышать, - хрипло прокаркала она, и Ранульф слегка ослабил хватку. Моргана благодарно вздохнула. - Пустите меня, умоляю вас, сэр…
Она вовремя осеклась, не выдав, что узнала его.
- Все-таки извольте объяснить, что вы делаете в Тауэре в такой час. Вас послала с поручением хозяйка или вы сами что-то задумали?
Моргана почувствовала облегчение - он принял ее за горничную - и поспешила воспользоваться его ошибкой, подпустив дрожи в голос.
- Добрый господин, я… я не замышляю ничего плохого. Я навещала своего… своего любимого.
Ранульф засмеялся.
- Должно быть, он поблажек не делает, коли заставил вас явиться в такую холодную ночь.
Еще один мужчина громко рассмеялся, и напряжение спало. Хватка Ранульфа стала еще слабее.
- Отправляйтесь домой в свою постель, здесь сегодня не очень уютно. А в будущем пусть ваш любовник суетится сам. Это гораздо безопаснее.
Он резко отпустил Моргану, и она, не оглядываясь, бросилась к двери. Вопреки ее страхам, дверь оказалась незапертой и легко открылась. Она выскользнула во двор.
Туман сгустился и казался непроницаемым и твердым, как камень. Только слабое просветление над головой говорило о том, что поднялась луна. Моргана поспешила к пристани, не обращая внимания на шум за спиной.
- Подождите! Эй! Задержать эту женщину! - закричал капитан стражи, сбегая с лестницы.
Ранульф вышел во двор, за ним остальные, но видимость была слишком плохой. Послышался шорох весел с реки, усиленный и искаженный туманом.
- Слишком поздно, капитан. Ваша пташка упорхнула. Кто она?
- Я только мельком увидел ее из окна, но похоже, это была леди Моргана Хартли, жена приговоренного изменника. Если король услышит об этом…
Ранульф помрачнел.
- Узник на месте?
- Да.
Капитан вспотел, несмотря на холод и сырость.
- Значит, ничего страшного не случилось. Завтра Хартли будет казнен, а кого волнуют дела мертвеца? Лучше проверьте охрану башни.
- Благодарю вас, сэр Ранульф.
Они расстались. Капитан - испытывая облегчение, а Ранульф - удивляясь, как молодого красавца лорда Роберта Хартли угораздило жениться на такой дурнушке, к тому же староватой. Несомненно, богатая наследница. Это все объясняет. Негромко насвистывая, он отправился восвояси. В конце концов, какое ему до бедняжки дело!
Король раскинулся в кресле во главе стола, стоявшего на возвышении. Музыканты играли на закрытой галерее, танцоры кружились по залу, жонглеры подкидывали в воздух кожаные шары, а мимы прыгали у стен.
- Жизнь прекрасна, - изрек Эдуард, не обращаясь ни к кому конкретно.
Ранульф, в красном бархатном дублете и облегающих темно-синих штанах, сидел за высоким столом по правую руку короля и оглядывал гостей с возрастающим раздражением. Он с радостью обменял бы роскошный придворный костюм на кожу и латы. Нежный свет мерцал на сапфирах широкой золотой цепи, и не одна придворная дама думала о том, что его синие глаза сверкают ярче драгоценностей.