- Балладу! Мы хотим послушать нежную балладу о преданной любви! - крикнул Эдуард, когда музыка смолкла. Ласкающий свет факела отражался от желтого атласа королевских одежд, золотого с бриллиантами оплечья с эмблемой в виде сверкающего солнца.
Хотя королева, ожидающая очередного ребенка, удалилась от придворных развлечений, веселые празднества, следующие за великим постом, не прекращались. Роскошные гобелены на стенах, сарацинские ковры на полах, золотая и серебряная посуда, шелковые наряды пажей, парча и золото костюмов придворных создавали непередаваемый узор цвета и света, соперничающий с прекрасными оконными витражами. Воздух был насыщен густыми ароматами - духов, пряностей, разнообразных блюд и сластей вечернего пира.
Эдуард никогда не уставал от празднеств, танцев, любовных интриг, но его приятель, не созданный для придворной жизни, давно пресытился развлечениями. Музыкант тронул струны лютни, и волнующая баллада разбередила в душе Ранульфа старую боль. Подперев рукой голову, он пристально смотрел в затененную галерею. Давным-давно, в Ирландии, он учился музыке, собираясь стать бардом, но обстоятельства толкнули его на другую дорогу. Сильные руки, когда-то извлекавшие волны звуков из струн лютни, привыкли к мечу. Долго не мог он избавиться от чувства потери, горечи и пустоты в душе. Теперь он воин, и только воин.
Ограниченное пространство комнат, заполненных надушенными телами, заставляло его мечтать о ветре в волосах, о мчащейся галопом лошади. Он невольно вздохнул. Наверное, пора отправляться на север, подальше от этого всего. Туда, где он снова почувствует себя мужчиной, солдатом, а не жеманным щеголем. Надо упросить Эдуарда отпустить его.
Несколько пар женских глаз следили за каждым движением Ранульфа, но он не видел ни их, ни того, что происходит вокруг. Король давно заметил: последние месяцы его друг рассеян и чем-то обеспокоен, и у него зародилась идея. В глазах короля заплясали лукавые искры, и он легонько коснулся руки Ранульфа.
- Сегодня мы находим вашу компанию скучной, старый друг. Вы весь вечер хмуритесь над своим кубком, как безнадежно влюбленный. Неужели какой-то изящной даме удалось расплавить ваше железное сердце, сэр Ранульф?
- Нет, мой король.
- Ну, это беда поправимая.
Эдуард окинул Ранульфа изучающим взглядом. Лицо Датчанина, мужественное и мрачноватое, похоже, привлекает, а не отталкивает прекрасный пол. Обняв друга, король наклонился к нему.
- Ваше благополучие небезразлично нам, сэр Ранульф, а лекарство от вашего беспокойства простое: пора вам жениться и пустить корни.
Ранульф резко отдернул руку, перевернув серебряный кубок, и маленький темно-красный ручеек заструился по столу. Один из слуг тут же бросился вытирать пролитое вино, другой поднял и снова наполнил кубок.
- Нет, мой король! Я не собираюсь обзаводиться семьей, и жена - последнее, что мне нужно.
- Но вы беспокойны и вздыхаете, как отвергнутый влюбленный.
Ранульф улыбнулся.
- Мои мысли далеки от любви, сир. С тех пор как я доставил вам мятежного лорда, прошло уже шесть месяцев. Мне наскучило слоняться без дела, и я затосковал по седлу. Отправьте меня на север с пограничными патрулями.
- Теперь я совершенно уверился в том, что вам необходима жена, которая сделает домашний очаг настолько приятным, что вы не пожелаете никуда уезжать. - Эдуард махнул рукой в сторону блестящего собрания. - Неужели ни одна из этих дам не привлекает вас?
Ранульф устало окинул взглядом пирующих.
- Здесь много прекрасных дам, мой король, но все они, на мой вкус, слишком раскрашены и напудрены, а вдобавок чересчур костлявы. Я предпочитаю держать в руках кого-нибудь понежнее.
- Значит, ваш идеал жены - не придворная дама?
- Нет. - Ранульф обеспокоено повернулся к королю всем своим огромным телом. Он не мог понять по голосу Эдуарда, что тот задумал.
- И обязательно раскрасавица?
- Несомненно.
- Выросшая вдали от двора? - продолжал настойчиво расспрашивать король.
- Возможно…
- И богатая наследница, я думаю. Ранульф попытался отделаться шуткой, не доверяя проказливому блеску глаз Эдуарда:
- О, это обязательное условие. Только вряд ли она пойдет за безземельного рыцаря, единственное богатство которого - две сильных руки. Неужели вы знаете даму прекрасную, богатую и настолько глупую?
- Об этом вы вскоре будете судить сами.
Король прошептал что-то пажу, вытиравшему пролитое вино, и юноша поспешил прочь. Эдуард отвернулся с лукавой улыбкой. Он был похож на мальчика, собирающегося показать остроумный фокус и пребывающего в восторженном предвкушении изумления зрителей.